Сибирская книга мертвых

Я была убаюкана его речами. Хотя могла бы и своей головой научиться думать. Следующим утром я позволила ему проводить себя в клинику. Он был таким нежным, ласковым и внимательным, что я правда искренне верила, что все будет согласно его обещаниям.

Но уже спустя неделю после того, как мне сделали операцию, летчик перестал отвечать на мои звонки. А когда мне все-таки удавалось дозвониться, отказывался от встреч, ссылаясь на занятость. Почти до Нового года я на что-то надеялась. Но потом от общих друзей узнала, что у него появилась новая невеста.

Кстати, именно с ней он спустя два года и переехал в Берлин, там у них родились дети.

А мне часто снится тот ребенок, от которого я избавилась. Срок был совсем маленьким, но почему-то я точно знаю, что это был мальчик. Такой же светлоглазый, как его отец, с такими же ямочками на щеках, с такими же волосами цвета спелой пшеницы. Во сне он всегда мне улыбается. И смотрит даже не укоризненно, а сочувственно. Как будто бы сочувствует мне, которая родиться ему не дала. Это всегда так больно, так горько и так страшно.

С тех пор прошло уже двенадцать лет.

Целая жизнь.

Многое со мною случилось. Замуж вышла за человека хорошего, потом вдовой осталась, погоревала два года, да и снова полюбила. Только вот детишек Бог не дает. Почему-то я думаю, что это наказание мне такое, за то, что от сына тогда избавилась… Надо было маму слушать, а не летчика…»

Женщина, страдающая бесплодием, должна успеть в один день сходить в три церкви и на три кладбища. После этого ей надо помочиться на вспаханном поле.

В каждой церкви нужно поставить свечи и заказать «О здравии» себе и мужу, а возле ворот кладбища нужно сказать:

На этом погосте схоронены кости,
А я здесь стою, свое бесплодие хороню.
Ключ, замок, язык.
Аминь. Аминь. Аминь.

Когда вы побываете в трех церквах и на кладбищах, поезжайте туда, где есть вспаханное поле. Прежде чем помочиться на бороне, нужно сказать:

Как Божиим промыслом это поле цветет, расцветает, как это поле родит и расплождает, так чтобы и мое нутро цвело, росло, а через девять месяцев плод дало. Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Ныне и присно и во веки веков. Аминь.

От полового бессилия

Читают, пропуская свою мочу через обручальное кольцо жены:

Встану аз, раб Божий (имя), благословясь, пойду, перекрестясь, в чистое поле, зеленое раздолье, под небо Господне, под красное Солнце, под млад светел месяц, под первую звезду мимо кладбища старого. Там найду могилу черта малого. Кости у него из железа, нога у него из стали. Как железо и сталь не гнутся, не ломаются, под женскими пальцами не сгибаются, так чтобы столь же крепко стояла ярая моя жила мужская на женскую похоть, на полое место. Что я не сказал, что не досказал, что я подумал, но не рассказал, все чтобы слепилось, сбылось, срослось, с мужской силой не перевелось. Ключ, замок, язык. Аминь.

От страха у детей после похорон

Из письма в газету «Магия и Жизнь»: «Полгода назад скоропостижно скончался мой муж. Ему было всего шестьдесят, на здоровье никогда не жаловался. Это был шок для нас, для всей семьи. Мы очень растерялись. Помню, я сидела в больничном коридоре и прижимала к груди сумку с его вещами, которую вернула медсестра. Гладила эту сумку, точно кошку, и приговаривала: „Ничего, ничего, все будет хорошо, сейчас пойдем домой, я супчику сварю…“ Так и сидела, пока дочь меня не увела.

Похороны прошли сумбурно. Собралась вся семья, потому что мой муж – весельчак, добряк, балагур – был ее центром. Все растерялись, плакали.

На похороны взяли и мою семилетнюю внучку. Аля у нас взрослая не по годам. В дедушке она души не чаяла – мы решили, что девочка нас не простит, если не позволим ей попрощаться. Решили быть с ней честными.

И на похоронах Аля держалась достойно и спокойно. Поцеловала деда в холодный лоб, бросила на крышку гроба горсть земли, даже поделилась своими трогательными детскими воспоминаниями на поминках.

А вот потом начался кошмар.

Видимо, все-таки рано было брать ее на похороны.