Сибирская кровь

Судя по всему, был он физически крепким и привлекательным для женского пола, и мой отец рассказывал, что иногда возникали семейные конфликты из-за подозрений Георгия Матвеевича в его супружеских изменах. Потом не избежал того же в Якутске и сам мой отец, ведь и Белькачи, и Якутск не столь крупны, как Москва, чтобы слухи – достоверные и не очень – не доходили до жен.

Анна, старшая дочь Георгия Матвеевича и Елизаветы Ивановны, в 1940 или самом начале 1941 года уступила настойчивым ухаживаниям сотрудника милиции из Усть-Маи Зосима Топоркова[398] и в свои пятнадцать лет вышла за него замуж. Но ее семейная история завершилась быстро и трагично – в конце осени 1941 года она умерла при родах, рожденная ею девочка прожила всего два дня. Вскоре Зосим женился повторно.

В то время Елизавета Ивановна Черепанова была на последнем месяце беременности своим последним ребенком – моим отцом – и даже не смогла поехать в соседний поселок на похороны дочери. А сразу после Великой Отечественной войны случилась еще одна тяжелая для Елизаветы Ивановны утрата: ее мама Домника Иннокентьевна Скорнякова (Ратькова), отправившаяся из Качуга погостить к дочери в Белькачи, где-то по дороге бесследно исчезла. Было ей тогда около семидесяти лет.

Как рассказала мне тетя Римма, моя бабушка Елизавета страдала врожденным пороком сердца и проблемой с желудком, у нее была постоянная потребность есть речной песок (возможно, то был известный сейчас симптом дефицита в организме железа), и она его запасала на каждую зиму чуть ли не по паре ведер. А вечерами насыпала песок на тарелочку и степенно проглатывала чайными ложками. Похоже оттого и умерла она рано, 13 февраля 1953 года, на пятьдесят втором году жизни от декомпенсированного порока сердца, сердечно-сосудистой недостаточности и цирроза печени. Осенью того же года мой дед Георгий привел в дом новую подругу жизни – Имбрикову Екатерину Васильевну, 1902 года рождения, красавицу-мордовку из Усть-Маи. Они оформили брак через три года, 27 ноября 1956 года, и говорили, что мой дед стал по счету восьмым или девятым ее мужем[399]. Но зато, как он гордо заявлял, – последним, на котором ее поиски суженного наконец-то прекратились.

Георгий Матвеевич Черепанов умер в Белькачах за два месяца до столетнего юбилея своего отца и на следующий день после столетия своей мамы[400], 22 сентября 1967 года, от инфаркта миокарда сердца, а его вдова – через несколько лет в Якутске. И я помню, как мы медленно ехали в «Волге» за грузовиком с ее гробом, и управлявший автомобилем отец говорил мне, что похоронную процессию по дороге на кладбище обгонять нельзя: туда еще успеем.

Невестка Екатерины Васильевны Черепановой утверждала, что та перед смертью была немного не в себе, рвалась обратно на Алдан, но не говорила, зачем. А там под полом впоследствии проданного той невесткой дома новые жильцы нашли тайник с россыпью золота, и о найденной и сданной государству находке сообщила одна местная газета. Знал ли о том золоте мой дед, неизвестно.

До самой смерти Георгия Матвеевича находили кров и теплый прием в его белькачинском доме выдающиеся сибирские археологи, ставшие заслуженными деятелями науки Российской Федерации, академиками, муж и жена Юрий Алексеевич Мочанов и Светлана Александровна Федосеева[401], когда они в летние сезоны 1965–1967 годов приезжали на раскопки под Белькачами древней стоянки. В результате тех раскопок были обнаружены следы пребывания человека за восемь с половиной – десять тысяч лет, включая обломки каменных ножей, наконечники дротиков, иглы, древние рыболовные грузила, скребла, топоры, тесла, керамические и железные изделия, дополнительные доказательства заселения Американского континента с территории Северо-Восточной Азии²¹⁹. С Юрием Алексеевичем и Светланой Александровной близко подружились в Белькачах и мои родители. Потом они часто встречались в Якутске и Москве, а в 1970 году даже вместе ездили на археологические раскопки на реку Колыму, прошли ее до самого устья на моторной лодке.

Вот что Светлана Александровна Федосеева в январе 2016 года, за полтора года до своей смерти, написала мне о моем дедушке: «С Георгием Матвеевичем у нас сложились теплые, почти родственные отношения. Я никогда не забуду, как они[402] без нас не снимали первый арбуз в теплице и как пригрели нас в своем теплом и чистом доме. Кормили, баловали деликатесами. Помню, как Георгий Матвеевич провожал нас по окончании полевого сезона и дошел вслед за уходящим катером до самого мыса Эльги, левого притока Алдана, где кончался поселок Белькачи и начиналась сорокаметровая терраса Алдана. А на следующий день мне потребовалось вернуться на пару часов в Белькачи, где я увидела его в гробу и осталась его хоронить. Царство небесное этому настоящему лоцману и Человеку!».

В конце 2000-х годов Юрий Мочанов и Светлана Федосеева еще раз посетили Белькачи и вместе с тогдашним президентом Республики Саха (Якутия) Вячеславом Анатольевичем Штыровым[403] побывали у могил моих деда и бабушки, почтили их память.