Сибирская кровь

Вероятно, в тот же год он вернулся к мирной жизни. Но когда в марте 1920 года большевики вновь захватили власть в Иркутской губернии, он был вынужден скрываться в лесах и повторно собирать вместе с офицерами Даниилом Ивановичем Шелковниковым[339], Поповым (прибыл из Самары, имя и отчество не выяснены) и Иваном Александровичем Яковлевым (он же – полковник Осипов) вооруженный кавалеристский отряд из местных сподвижников. К нему присоединились десятки офицеров-каппелевцев, участников «ледового похода», не успевших уйти в Забайкалье, бурятов. В этом отряде Анна Прокопьевна, жена Адриана Черепанова, стала кемто вроде атаманши, и называли ее Черепанихой. В нем был как минимум еще один Черепанов – двадцатисемилетний племянник Адриана Григорьевича и бывший офицер Василий Егорович, бежавший из верхоленской тюрьмы в октябре 1920 года. Но его весной 1921 года убили верхоленские чоновцы[340].

Согласно подготовленному в конце 1920 года обзору Иркутской ГубЧК о повстанческом движении в Иркутской губернии, первое открытое выступление черепановцев состоялось 29 октября 1920 года, когда «белая банда численностью в 50 с небольшим всадников под командою известного в уезде бандита из промышленников, старого контрреволюционера Черепанова появилась в Харбатово и увела с собой двух коммунистов (впоследствии были убиты) – председателя Ленского хошуна Сотникова и продагента Рожкова… В первых числах ноября банда оперировала в пределах Эхирит-Булагатского аймака. 11 ноября имела удачное для себя столкновение с разведкой красного отряда из Верхоленска, причем со стороны отряда красных погибло 7 чел. и в руки банды попало 17 лошадей»¹⁹².

Повстанцы несколько раз угрожали Верхоленску новым захватом, освобождали от большевиков деревни и долго нагоняли на красноармейцев ужас. Еще одну местную группу антибольшевистских повстанцев, иногда соединяющуюся с отрядом Адриана Черепанова, иногда действующую самостоятельно, возглавлял тогда Николай Прокопьевич Большедворский. Он – эсер, бывший комиссар Временного правительства, последний председатель законного исполнительного комитета Верхоленского уезда. В 1921 году погиб.

Сохранилось множество свидетельств об истинных мотивах восстания Адриана Григорьевича Черепанова со товарищи против советской власти. Одно из них – «живописный» доклад секретаря Верхоленского уездного комитета РКП(б) Дмитрия Федоровича Зинковского, предоставленный в Иркутский губернский комитет большевистской партии 20 января 1921 года. В нем сообщалось, что кадровый состав отряда, – а Зинковский называет его не иначе, как шайкой и бандой, – «составился из бывших офицеров-карателей, закоренелых контрреволюционеров и разной сволочи, бежавшей из тюрем и боявшейся расправы советского правосудия. Далее банда пополнялась дезертирами, которые не явились на мобилизацию… Ясно, что главным образом дезертирами являлись кулацкие сынки, вслед за которыми в банду пошли и некоторые кулаки, недовольные разверсткой… Особенно больно ударила разверстка по кулакам-бурятам, которым нужно было в значительной степени поделиться своим богатством; буряты-кулаки потекли в ряды белобанды, а за ними поплелись робкие, забитые, темные буряты-бедняки и середняки, всецело находящиеся под влиянием своих кулаков… К концу октября банда возросла до 70–80 чел. и к концу ноября до 200 беляков…

База шайки находилась в окрестностях улуса Талай, что в 18 верстах от г. Верхоленска и приблизительно в таком же расстоянии от Качуга… Главным источником питания банды являлись бурятские улусы и с. Кутурхай – родина местной контрреволюции… Хотя следствие еще не выяснило полный план организации этих темных отбросов трудового общества, уже теперь с определенностью можно сказать, что первым шагом банды было устройство кулацких подпольных, постоянно действующих организаций, которые в период мирной жизни вели контрреволюционную, главным образом провокационную работу, вводя крестьян в заблуждение об истинном положении советов России и Сибири, внося в сознание крестьян мысль о недолговечности и непрочности советвласти, о походе японцев, о легендарном «буфере», играя на слабых струнках собственничества крестьян, подбивая их на срыв, на сопротивление разверсткам, прятание, утаивание хлеба и посевной площади… Первое, что является бесспорным, это то, что данное движение не является случайным, стихийным взрывом кулацкого возмущения кулацких элементов деревни против разверсток или каких-либо других мероприятий советской власти. Лоном, из которого вышло это чудовищное белогвардейское детище, является Иркутск: Черепанов Адриан, получив определенные задания, заявился в уезд и стал здесь работать. Работа его была успешна…