Сибирская сага. История семьи

Алечка ушла на кухню, чтобы согреть самовар и напоить гостя чаем. Через несколько минут в дом не вошла — влетела, как всегда, Маня и замерла, увидев незнакомца. Петя повернулся, прищурился (он был близорук), вгляделся и застыл на месте. Перед ним стояла красавица — крепкая, статная, белолицая, с большими серо-голубыми глазами. От нее шел поток какой-то неукротимой силы и обаяния. У Клавы дрогнуло сердце, а в голове пронеслось: «Ну, Маруська, отобьет парня!»

Маня захлопотала, на столе появилась приготовленная ею еда, варенье. Она заварила чай, разлила по чашкам, все это время весело болтая. Гость не сводил с нее глаз, плохо понимая, о чем она говорит. Она буквально околдовала его. «Впервые я вижу Петю молчащим», — с тоской подумала Клава.

Наконец вечер закончился, Клава пошла проводить Петю до калитки.

— Какая девушка!!! — с восторгом сказал он. — Я и не знал, что у тебя такая замечательная сестра.

«Замечательная» — у него это было любимое слово, выражающее восхищение. Он влюбился с первого взгляда!

Так впервые встретились и познакомились мои родители, Петр Евстафьевич Тетерин и Мария Николаевна Вебер. Мужем и женой они стали 28 февраля 1932 года.

* * *

Бабушка Лина рассказывала, как маму сватали: «Твой дед Евстафий Лукич и бабушка Екатерина Ивановна Тетерины пришли к нам сватать твою мать. У нас в кроватке лежала совсем маленькая грудная Лида. Екатерина Ивановна увидела ее, радостно всплеснула руками и воскликнула: «Как хорошо! У них тоже малышка, как и у нас Лилечка! А то из-за этого я очень стеснялась идти сватать сына. Это замечательно!»

Бабушке Лине тогда было сорок три года, а бабушке Кате тридцать семь. Встреча прошла легко и радостно. Екатерина Ивановна была веселая, приветливая и доброжелательная женщина. Мама говорила, что никогда не видела ее сердитой. Она так трогательно уговаривала Лину Ивановну не волноваться за дочку, обещала приложить все силы, чтобы Машенька приняла ее дом как родной и не очень тосковала по близким! Она ведь даже представить не могла, что Маня в своем родном доме была изгоем.

Свадьбу сыграли очень скромную, как было принято у молодежи в те времена, — без венчания в церкви, без пышного белого платья и фаты. Просто праздничный семейный вечер.

Первые годы замужества мама вспоминала как райскую жизнь, время любви, счастья, радости. В семье Тетериных к Мане отнеслись с уважением и любовью. Молодым отдали комнату, потеснив остальных детей. Их было трое: Анастасия, Леня и маленькая Лилечка. Мама не переставала удивляться царившей в семье атмосфере любви и нежности. Екатерина Ивановна не позволяла невестке вставать утром раньше нее, сама готовила завтрак и весело звала домочадцев к столу, когда все было готово. Завтракать всей семьей было ритуалом.

Екатерина Ивановна была полькой и своего любимого старшего сына звала на польский манер — Петка. Сказать, что она его любила, — это слишком мало. Она его боготворила, беспокоилась о его здоровье, а он ей платил беззаветной сыновней любовью. В этой семье не стеснялись своих чувств, как в семье у Лины. Екатерина Ивановна не могла спокойно пройти мимо своих деток, чтобы не поцеловать, не погладить, не сказать ласкового слова. И к Машеньке она относилась так же. Для моей мамы это было так странно и непривычно! Но к хорошему привыкают быстро, да и сама Маня в душе была нежным, добрым и благодарным человеком. Она легко вписалась в атмосферу этой семьи, начала называть свекровь мамой и по утрам приветствовать поцелуем.

В это время Маня работала воспитательницей в детском саду. Там же были и ясли для самых маленьких, и, уходя на работу, Маня брала с собой Лилечку, освобождая свекровь от нагрузки. Екатерина Ивановна была очень довольна тем, что у невестки такое доброе и любящее сердце. А Маруся никак не могла привыкнуть к благодарности за каждый, как ей казалось, пустяк. Такая жизнь в глазах Мани, совсем не избалованной вниманием близких людей, походила на сказочный сон.

Случайно Маня обнаружила в доме швейную машинку, которой никто не пользовался. Она обрадовалась и начала «священнодействовать» — шить, перешивать старые вещи, украшать их вышивкой ришелье, очень модной в то время. Вязала кофточки, шарфики, шапочки детям. И взрослые получали от нее подарки. Маня успевала все, использовала каждую свободную минуту. Свекровь просто души в ней не чаяла, пела дифирамбы невестке всем, с кем встречалась, с гордостью демонстрируя ее изделия:

— Ах! Какая она у нас умница, красавица! У нее золотые руки!

Встретив Лину Ивановну, обнимала ее, целовала и эмоционально расхваливала Маню:

— Какая же вы молодчина, что воспитали такую дочь!