Читаем Сибирская тетрадь полностью

Получив в семипалатинские годы «возможность писать и быть каждодневно несколько часов одному» (см. упоминавшееся выше письмо к Н. Д. Фонвизиной), Достоевский «какими-то порывами и урывками» начал работать. Возобновив занятия литературным трудом, он широко пользовался для своих художественных произведений материалами Сибирской тетради. Особенно много почерпнуто из нее для «Записок из Мертвого дома» (см. стр. 275). Около 50 лексических и фразеологических оборотов из Тетради писатель вложил в уста героев повести «Село Степанчиково и его обитатели». Материалами Тетради Достоевский пользовался также во многих позднейших произведениях (см. в наст. изд. комментарии к романам «Униженные и оскорбленные», «Преступление и наказание», «Идиот», «Бесы», «Подросток», «Братья Карамазовы»).

В примечаниях к Сибирской тетради указывается порядковый номер текста, а затем поясняются непонятные по смыслу слова, называются жанровые разновидности фольклорных текстов, близкие им варианты и источники их.

Наряду с русскими в Тетради имеются также отдельные польские, украинские, еврейские, татарские выражения. Так как обычно они встречаются в сочетании с русскими и понятны без перевода, то русского их перевода в комментарии не дается.

1) Эй, ты! деньги есть, а спишь — по-видимому, тюремная шуточная поговорка. Близких вариантов в других источниках не найдено.

2) Нашего брата <...> сами родимся — перефразированная общерусская поговорка «Дураков не орут, не сеют, а сами родятся» (см.: Даль, Пословицы, стр. 438).

5) Не слушался <...> барабанной шкуры. — Ср.: «Не слушался отца, послушаешься кнутца»; «Кто не слушается отца-матери, послушается телячьей шкуры (барабана)»; «Не слушается отца-матери, послушается ката» (Даль, Пословицы, стр. 224, 633).

7) Вышел на дорогу <...> вот те рубль» — тюремный анекдот; вариант: Максимов, стр. 79.

8) А в доме <...> из избы выманить. — Ср.: «У него в доме нечем собаки заманить» или «И голодной собаки выманить нечем» (Даль, Пословицы, стр.  8, 592).

9) В брюхе-то у них Иван Таскун да Марья Еготишна. — Искаженное «Икотишна», или «Икотница», — «арестантская болезнь, зависящая от дурной и преимущественно сухой, без приварка, пищи; Иван Таскун — та же желудочная болезнь с более сильными и острыми припадками» (см.: Максимов, стр. 161).

10) Здравствуй <...> собакам раскидал. — Ср.: Даль, Пословицы, стр. 751—753.

11) Черт трое лаптей сносил... — Ср.: «Буй да Кадуй черт три года искал, трое лаптей истаскал, да так и не нашел» (Короленко, т. VII, стр. 70; см. также: Даль, Пословицы, стр. 337).

12) Жулик — нож; см. стр. 90, а также: Трахтенберг, стр. 34.

13) Семеро одного не боимся — краткий вариант иронической пословицы. Ср.: «Вятский — народ хватский: семеро одного не боятся» (Пословицы, стр. 181).

14) При конце света <...> бог создал ровно — отрывок апокрифического рассказа о конце света; подобные рассказы были широко распространены (ср.: В.Г. Короленко. Записные книжки (1880—1900). М., 1935, стр. 120—21; 144-145).

15) ...козья смерть. — Ср. запись № 70 («коровья смерть») и стр. 226 с подстрочным примечанием Достоевского, в котором это выражение разъясняется.

16) Я, брат, сам боюсь, как бы чего не украсть — по-видимому, шуточное присловье, перефразированное в тюремно-арестантской среде (ср.: «Я сама боюсь того — не отбить бы у кого» — Соболевский, т. VII, стр. 251).

17) Чтоб тебя взяла чума бендерская <...> так пусть и бьет (колотит) — отрывок текста, по форме близкого к «черным заговорам» на гибель врага, заканчивающимся проклятиями и насыланиями болезней. Чума бендерская — народное название эпидемии чумы, свирепствовавшей в 1765—1772 гг. в Молдавии, Валахии, Бессарабии, распространившейся в Киеве и Москве и вызвавшей большие народные волнения; Бендеры — крепость на берегу Днестра на границе Молдавии и Бессарабии. Язва сибирская — название эпидемии (см.: Даль, т. IV, стр. 184).

22) Да будь ты проклят на семи кабаках. — Ср. с раскольничьими пословицами: «Чай проклят на трех соборах, а кофе на семи»; «Чай, кофе, картофель, табак прокляты на семи вселенских соборах» (Даль, Пословицы, стр. 46).

29) Отдай всё, да и мало — поговорка, выражающая одобрение или восхищение удачно сделанным или сказанным.

31) Придется понюхать кнута — фразеологизм, означающий на тюремно-арестантском жаргоне наказание кнутом «на кобыле». Ср. записи №№ 42, 92.

Перейти на страницу:

Похожие книги

10 гениев спорта
10 гениев спорта

Люди, о жизни которых рассказывается в этой книге, не просто добились больших успехов в спорте, они меняли этот мир, оказывали влияние на мировоззрение целых поколений, сравнимое с влиянием самых известных писателей или политиков. Может быть, кто-то из читателей помоложе, прочитав эту книгу, всерьез займется спортом и со временем станет новым Пеле, новой Ириной Родниной, Сергеем Бубкой или Михаэлем Шумахером. А может быть, подумает и решит, что большой спорт – это не для него. И вряд ли за это можно осуждать. Потому что спорт высшего уровня – это тяжелейший труд, изнурительные, доводящие до изнеможения тренировки, травмы, опасность для здоровья, а иногда даже и для жизни. Честь и слава тем, кто сумел пройти этот путь до конца, выстоял в борьбе с соперниками и собственными неудачами, сумел подчинить себе непокорную и зачастую жестокую судьбу! Герои этой книги добились своей цели и поэтому могут с полным правом называться гениями спорта…

Андрей Юрьевич Хорошевский

Биографии и Мемуары / Документальное
100 великих кумиров XX века
100 великих кумиров XX века

Во все времена и у всех народов были свои кумиры, которых обожали тысячи, а порой и миллионы людей. Перед ними преклонялись, стремились быть похожими на них, изучали биографии и жадно ловили все слухи и известия о знаменитостях.Научно-техническая революция XX века серьёзно повлияла на формирование вкусов и предпочтений широкой публики. С увеличением тиражей газет и журналов, появлением кино, радио, телевидения, Интернета любая информация стала доходить до людей гораздо быстрее и в большем объёме; выросли и возможности манипулирования общественным сознанием.Книга о ста великих кумирах XX века — это не только и не столько сборник занимательных биографических новелл. Это прежде всего рассказы о том, как были «сотворены» кумиры новейшего времени, почему их жизнь привлекала пристальное внимание современников. Подбор персоналий для данной книги отражает любопытную тенденцию: кумирами народов всё чаще становятся не монархи, политики и полководцы, а спортсмены, путешественники, люди искусства и шоу-бизнеса, известные модельеры, иногда писатели и учёные.

Игорь Анатольевич Мусский

Биографии и Мемуары / Энциклопедии / Документальное / Словари и Энциклопедии