Сибирские сказания

– Эй, если есть среди вас удальцы, кто готов со мной бороться, пусть выходят на честный бой. Кто меня победит, на спину положит подряд три раза, готов тому до самой смерти служить-прислуживать, любую работу делать-выполнять, что ни прикажет. Но ежели кто проиграет, то будет у меня в батраках ходить, по моей указке жить, сколь ему велю.

Молчит народ, парни глаза в сторону отводят, ни один не желает в кабалу к Юлташ-баю идти, все про его силу знают, наслышаны. А он еще для острастки подойдет к воротам соседским, о столб спиной почешется как бы шутя, а тот и треснет, переломится пополам, словно былинка сухая в поле от ветра осеннего. Правда, Зайнап, как его речи бахвальные, хвастливые услышит, из дома выскочит, схватит его за руку и за собой волочет, тащит, строго мужу своему выговаривает:

– Сила у тебя есть, а ума с горошину. Разве можно принародно так хвастаться-бахвалиться? А если пэри услышит, то знаешь, какая беда из того выйти может?

– Ни пэри, ни другой нечисти не боюсь. – Юлташ-бай от жены отбивается, а совладать не может, поскольку хоть силы у него и побольше, но понимает, что спорить с ней не стоит, правда на ее стороне.

И вот как Зайнап говорила, пророчила, так оно и вышло.

Возвращался однажды вечером Юлташ-бай к себе в селение с рыбалки, совсем почти до дому дошел, осталось через мостик перейти. Запел он песню веселую о своей силе молодецкой, что нет ему нигде равных, все-то его, мол, боятся, любого он одолеет. Вдруг, глянь, а на мостике стоит мужичонка в рваной одежонке, тощую бороденку двумя пальцами оглаживает, пощипывает. Видать, нищий-попрошайка к ним в деревню забрел случайно. Юлташ-бай и не остановился даже, на поклон его не ответил, лишь плечом толкнул, чтоб тот дорогу не загораживал, через мосток пропустил. Мужичонка-то с мостика и плюх в воду, словно его и не было. Юлташ-бай даже не оглянулся, руки ему не протянул, чтоб на сухое место вытащить, дальше себе идет, песенку горланит. Только и пяти шагов не ступил, как тот мужичонка опять перед ним стоит и одежда на нем не мокрая, а сухая, словно в воду и не падал совсем.

«Ага, мало тебе, так еще получай». – Юлташ-бай подумал и саданул того плечом посильней, чем в первый раз, дальше двинулся не оборачиваясь. И двух шагов не сделал, а мужичонка вновь перед ним стоит, дорогу загораживает. Осерчал Юлташ-бай, удивился, спрашивает мужичка того:

– Откуда ты такой взялся-выискался? Почему поперек дороги у меня встал, пройти не даешь?

– Хочу с тобой силой помериться, богатырь Юлташ. Слух о тебе по всей округе идет. Вот и думаю себе, а может, слажу с тобой? Мне бы такой работничек в самый раз сгодился. Хозяйство у меня большое, одному с ним никак не управиться, а ты в самый раз подошел бы.

Рассмеялся Юлташ-бай в глаза тому мужичонке громко, издевательски. Стоит, хохочет без удержу и говорит ему презрительно:

– И ты, этакий заморыш, замухрышка, взялся со мной тягаться, силой мериться?! А вот этого не хочешь?! – размахнулся со всей мочи да как заедет тому промеж глаз, тот с мостков и слетел, будто не было его совсем. – Мало каши ел. – Юлташ-бай усмехнулся и дальше себе пошел, а сзади его кто-то за плечо трогает. Обернулся, глядь, опять мужичонка замухрыжистый стоит, улыбается как ни в чем не бывало, бороденку тоненькой ручонкой теребит.

– Чего это, богатырь Юлташ, убегаешь, со мной силой помериться не желаешь?

– Ах ты так! – Юлташ-бай рассвирепел не на шутку, схватил противника своего двумя руками и вверх подкинул, да так, что иной бы через три поля перелетел и в топкое болото по самые уши угодил, зарылся. А мужичонка-то в воздухе крутнулся, кувыркнулся и опять на ногах стоит, хихикает себе тихонечко, бороденку одной рукой сучит, другой Юлташ-баю грозит корявым пальчиком.

– Только-то и всего? А попробуй-ка от меня гостинец прими, выдержи, – да как щелкнет пальцем Юлташ-бая промеж глаз, что у того свет померк, на колени упал, в голове помутилось все.

Но поднялся он с колен, отдышался, ладошкой лоб потирает, спрашивает:

– Не знаю, кто таков есть, будешь, но готов с тобой силой помериться, бороться по нашим правилам, как испокон веку среди моего народа заведено. Боремся до трех раз. И кто три раза подряд другого на землю положит, тот и победил.

– Будь по-твоему, Юлташ, станем бороться по вашим правилам.

Вышли они на бережок, сняли одежду с себя верхнюю, остались голыми до пояса, схватились руками друг за дружку, ногами в землю уперлись так, что вода из нее выступила. Юлташ-бай поднатужился, силится приподнять мужичка, через себя кинуть, как он то не раз с другими делал-проделывал. Да не тут-то было. Словно в гору руки уперлись, и сколько к себе не тянет, а оторвать того от земли не может. А мужичонка еще хихикает противненько так и одной рукой все свою бороденку оглаживает, приговаривает при этом:

– Тащи из земли кол, да сам не останься гол!