Сибирский беглец

Хансен сел в машину – белее смерти, весь какойто покорный, обреченный. За день у него отросла щетина, он уже не был таким свежим и неотразимым, как в обед. От человека попахивало пóтом – тем же страхом. Он нес небольшую сумку – видимо, купил в торговом центре необходимые в путешествии вещи. Теоретически его могли прищучить коллеги, – но это вряд ли, «крот» у них уже был. Хансен мог сам сознаться, чтобы скостить срок, да еще и помочь вывести на чистую воду советского нелегала. Кому же захочется в бега с предсказуемым финалом? ФБР в своей стране найдет любого, а КГБ своего информатора за границу не вывезет – насчет этого Хансен иллюзий не питал. Вероятность была небольшая, но игнорировать ее не стоило.

– Позволите? – Я отняла у него сумку, перебрала содержимое. Нательное белье, носки, пара сорочек, предметы гигиены. Почетное место в личных вещах занимал увесистый штоф «Джонни Уокера». Почему бы нет? Зарплата позволяла. Чем еще заняться в той дыре, куда я его повезу?

– В чем дело? – проворчал Хансен.

– А сами не догадываетесь? – Я бросила сумку на заднее сиденье. – Мои извинения, Роберт. Галстук не жмет? Снимите его и расстегните верхние пуговицы сорочки: две, а лучше три.

Он поневоле развеселился. Хоть что-то в жизни смешное. Показал свой мужественный торс и начал судорожно застегиваться. Покосилась проходящая мимо девчонка лет семнадцати. Надеюсь, отвергла мысль позвонить в полицию насчет двух извращенцев на парковке. Молодежь уже не та. Сексуальная революция прошла, но память о ней осталась. На всякий случай я все же включила двигатель и стала выруливать со стоянки.

– Потрясающе, – выдохнул Хансен. – Вы мне не доверяете… Полная чушь. Я весь на нервах, но бежать к своим и во всем сознаваться – то же самое, что совершить прилюдный суицид. Нет уж, буду сопротивляться до последнего…

– Приветствую ваш оптимистический настрой, Роберт, – похвалила я. – То есть делаем вывод, что на работе все спокойно. Венди позвонили?

– Да. – Хансен раздраженно скривился. – Мне кажется, она не поверила, у Венди был очень странный голос…

– Уверена, что не страннее, чем ваш, Роберт. Все будет в порядке, не переживайте.

– Разве? – Он резко повернулся. – Вы можете пообещать, что я еще когда-нибудь увижу Венди и своего сына Маркуса?

Я не могла такое пообещать. Впрочем, в случае поимки – непременно. Свидания в тюрьмах никто не отменял. Я прервала беседу, стала смотреть в окно. Дорожная ситуация развивалась непредсказуемо. На выезде из американской столицы образовалась пробка. Машины гудели, ругались водители. На перекрестке со второстепенной дорогой стояла полиция. Там что-то произошло. Участок проезжей части опоясали желтой ленточкой. Не ДТП – чокнувшихся машин не видно. Лежали укрытые простынями тела, мимо них медленно протискивались машины, любопытные водители выворачивали шеи. Снова чего-то не поделили местные банды. В последние годы выросло потребление крэкового кокаина, что вызвало рост преступности и насилия. Гулять вечерами по темным улицам Вашингтона всячески не рекомендовалось. Орудовали банды, людей грабили, убивали, насиловали женщин. Уровень преступности просто зашкаливал. В Вашингтоне находился Белый дом, Конгресс, правительство, штаб-квартиры федеральных правоохранительных органов – ФБР, DEA, – Управления по борьбе с наркотиками. Но преступников это не смущало, криминал процветал, и эпидемия крэка эту напасть только подпитывала. Представить нечто подобное в Советском Союзе было невозможно – и дело не в какой-то там пресловутой большевистской пропаганде…

Минут сорок мы выезжали из города на федеральную трассу. Сумерки опускались на землю, когда «Мини-Купер» вырвался из столицы. Мелькали пригородные пейзажи, бесконечные закусочные, фаст-фуды, мини-маркеты, станции техобслуживания.

– Куда мы едем? – глухо вопросил Хансен.

– В Западную Вирджинию.

Он вскоре задремал, и я уже не могла унять своего раздражения. Нянькайся с этими ценными агентами, вытаскивай их из дерьма, а в ответ ни слова благодарности, только злость и протест. Можно подумать, их на аркане тянули заниматься шпионской деятельностью!

Я вела машину несколько часов. Давно стемнело. Заехала на заправку, наполнила бак. «О, мэм, вы не боитесь путешествовать одна?» – участливо спросил работник станции, принимая наличные. «А кто тут одна? – фыркнула я. – Вон муж в машине дрыхнет – кормилец, защитник и каменная стена».

Не помню, в котором часу мы переехали границу штата. В принципе, ничего не менялось. Только воздух в салоне стал чище и леса вдоль обочин – гуще. Мелькали населенные пункты, освещенные фонарями, озарялись дорожные знаки и информационные табло. Дорожные службы в США работали отлично, можно было путешествовать, не зная карты. Вся страна на колесах, не жизнь, а развеселое роуд-муви… Несколько раз я обгоняла плетущиеся трейлеры – дома на колесах, в которых удобно путешествовать всей семьей. Некоторые даже жили в вагончиках или трейлерах – сегодня здесь, завтра там. Такого феномена, как прописка, в Соединенных Штатах не существовало.