Сибирский эндшпиль

— Слишком не беспокойся, — продолжал он. — Ты не одна на этом попалась. Они были очень аккуратны. Они даже сняли обшивку камер, в которых мы сидели после того, как нас арестовали на настоящей "Терешковой" и перевезли их сюда вместе с нами. Я помню, что в потолке на вентиляционной решетке была та же самая царапина. И не огорчайся, что связалась с шпиком.

Тут он кивнул в сторону Истамела.

— У меня тоже была моя Ольга и я клюнул на нее.

Пола неуверенно посмотрела на него.

— Скэнлон, — сказал Рашаззи. В первый раз Пола услышала ноту отчаяния в голосе израильтянина.

— Он ведь знал все, с самого начала. Они играли с нами в кошки-мышки с самого начала.

Пола в ужасе посмотрела вокруг. Она посмотрела на верстаки, на то, в создание чего было вложено столько усилий: космические скафандры, чтобы пробиться в несуществующую ось, лазер, чтобы подавать сигналы через несуществующий космос, детекторы, тестеры, инфракрасные и радиочастотные датчики, пропуска и тому подобные атрибуты, изобретавшиеся для того, чтобы обмануть систему безопасности, которая и не должна была их сдерживать. Она закачала головой из стороны в сторону, не желая смириться с подлинной величиной катастрофы.

И тут у них за спиной, в тени, раздался новый голос с ирландским акцентом.

— Так вы все-таки догадались.

Они обернулись и увидели выходящего на свет Скэнлона. Эрншоу рванулся было вперед, но замер, увидев в его руке пистолет. Другие не двигались с места. Скэнлон стал достаточно далеко от них, чтобы достать его было невозможно.

— Надо отдать вам должное, Лью никогда не говорил мне о том, что вы выясняете, где же вы находитесь на самом деле.

Он обвел взглядом понурые лица.

— Мои поздравления, джентльмены. Как сказала горничная священнику: "Чем больше вы показываете, тем это интереснее". Я не прав?

49

— И что теперь? — спросил Скэнлон. — Это была очень интересная беседа и я впечатлен вашей гениальностью, но что вы собираетесь делать дальше? Здесь не было высказано никаких предположений, если я не ошибаюсь.

Мак-Кейн не собирался отвечать ему. Он стоял, неподвижно уперев в него взгляд. Да, это была правда. Пути наружу не было и русские контролировали все коммуникации — как и все остальное. У Скэнлона, без сомнения, был такой же коммуникатор, как и у Истамела, и он, конечно, вызвал охрану перед тем, как появиться. Сейчас он только ждал их прибытия. Пола так и не сказала ему, но он уже догадался, что она пришла сюда после того, как отправила сообщение Фоледе, чтобы уговорить его лично подтвердить его. Скэнлон просто ждал, преуспеет ли она в этом. Теперь вся эта печальная история заканчивалась. Оставалось только дождаться, пока из-за кулис выйдут режиссеры, постановщики и продюсеры.

Да, да, все становилось совершенно ясно. Мак-Кейн готов был убить себя за то, что он не увидел этого раньше. Конечно же, русские не успокоились бы, пока не убедились, что у него за плечом стоит нужный человек, который направлял бы и подталкивал его в нужном направлении, чтобы он сыграл свою роль в соответствии со сценарием. Скэнлон с самого начала расположил к себе Мак-Кейна, устроив ему — как он сказал — новости о Поле, через библиотеку и невидимого русского офицера, которого, наверное, вообще не существовало. Это Скэнлон предупредил его насчет драки с Майскевиком, уложив которого, Мак-Кейн приобрел в глазах всей камеры именно тот имидж, который требовался для его роли. Скэнлон направил группу Мак-Кейна к комитету побега, а комитет побега направил их прямо к кольцевой транспортной системе, за которой русские, конечно же, следили. Мак-Кейн сгорал от злости и к самому себе и к двуличному Скэнлону. Он уже покосился на пистолет в руке Скэнлона, прикидывая расстояние и взвешивая шансы — если игра проиграна, то он хоть утащит ирландца за собой.

А Скэнлон тем временем сделал кое-что очень странное. Он поставил пистолет на предохранитель, повернул его рукояткой вперед и бросил Мак-Кейну. Тот инстинктивно поймал его, слишком потрясенный, даже чтоб моргнуть.

— Не хочу рисковать, что-то вы, ребята, очень импульсивные, объяснил Скэнлон. — Во всяком случае, если судить по этой спящей красавице у вас за спиной.

Остальные все еще были слишком уж потрясены, чтобы двинуться или ответить. Скэнлон посмотрел на них, как профессор смотрит на тупую аудиторию.

— Ну? Что, человек не может передумать?

Рашаззи начал заикаться.

— Пере-пере… Что? Ты что, хочешь сказать — ты с нами?

— А как по-вашему, что я еще говорю?

— Но почему? — Хабер потряс головой, не менее изумленный.

— Я обнаружил, что мои взгляды на вещи и на людей с течением времени изменяются, — начал Скэнлон. — И быть среди вас — это тоже имело значение. Правда, сейчас не время устраивать беседы. Для вас сейчас важно другое вы привязаны ко мне. И вам лучше всего верить мне, нравится вам это или нет, потому что я — ваш последний шанс выбраться из этой дыры. И только так вы будете всем рассказывать об этом потом.

Хабер был озадачен.

— Выбраться из этой дыры? Рассказывать всем? Кому мы будем рассказывать? Русские знают обо всем.