Сибирский эндшпиль

— Конечно, это же взаимное действие. Причем у меня получается лучше ты только посмотри на него. Хоть бы раз заболел в последние-то годы.

— А люди всегда считают подобную работу такой нервной. Ты обманщик, Па — и живешь за счет нас, налогоплательщиков.

— Ерунда. Я тружусь не покладая рук. Отрабатываю каждый пенни.

— А почему тебя до сих пор не хватил инфаркт, а?

— Это вопрос внутреннего спокойствия и чистой совести, потому что я честный.

Майра рассмеялась от удовольствия:

— Ты это серьезно, Бернар? А как насчет того скандала с генеральным прокурором на прошлой неделе, когда твои люди установили в гостиничном номере аргентинского министра подслушивание?

— Черт, — буркнул Фоледа. — Я же сказал "честный", а не "законопослушный".

Переносной экран-коммуникатор, лежавший на столе, негромко загудел. Майра подняла его и ответила. Из гостиной звонил Рэндал, муж Эллы.

— Бернар на веранде?

Майра передала ему коммуникатор.

— Ну? — спросил Фоледа.

— Только что поступили свежие новости относительно этой русской космической колонии, которой ты интересовался.

— "Терешкова"?

— Да. Я подумал, что, может быть, ты захочешь немедленно ее посмотреть… Я могу записать ее и оставить на потом.

— Нет, я посмотрю сейчас, — ответил Фоледа, вставая с кресла.

— Хочешь, чтобы я прогнал запись через ручной?

— Нет, я пойду в дом. Зачем мешать остальным?

Ярко-красный большой надувной мячик подпрыгнул и закачался на поверхности воды, следом плюхнулся Джонни.

— Ты куда, дедушка?

— Вернусь через минуту.

— Спроси у них, они знают, — сказал один из его друзей, подплывая сзади.

— О чем мы знаем? — поинтересовалась Элла.

— Что было раньше, курица или яйцо?

— Спроси у бабушки, — ответила Элла.

Джонни вопросительно посмотрел на Майру.

— Спроси у дедушки, — сказала та.

— Разве вас не учили в школе, что птицы произошли от рептилий? спросил Фоледа, уже стоя в дверях.

— Учили.

— Вот тебе и ответ: динозавры откладывали яйца, когда курицы не было и в помине.

Рэндал разлегся в кресле в гостиной с окном во всю стену, на полпути между кухней и столовой, держа на колене ручной коммуникатор.

— Ну, что тут у нас? — спросил Фоледа, пристраиваясь на ручке одного из кресел перед большим стенным экраном.

Рэндал нажал кнопку, и на экране появился вид Красной площади в Москве, кусок кремлевской стены и собор Василия Блаженного. Через несколько секунд выскочила картинка военного парада, танков и баллистических ракет, а потом ряд закутанных советских лидеров, приветственно помахивающих руками с трибуны мавзолея Ленина.

— Это пришло только несколько минут назад, — сказал Рэндал.

Наложенный на запись голос комментатора тарахтел привычной скороговоркой:

— Сегодняшние новости из Москвы, нарушение всех традиций. Ежегодный военный парад, проводившийся каждый год седьмого ноября в честь октябрьской революции, которая привела коммунистическую партию к власти, в год столетия революции не состоится. Сегодня ТАСС, советское агентство новостей, объявило, что столетняя годовщина будет отмечаться в космосе. Вместо того, чтобы устраивать традиционный военный парад на Красной площади, — а в Москве в ноябре уже довольно холодно — советские лидеры все вместе отправятся на экспериментальную космическую колонию "Валентина Терешкова", в двух тысячах миль от Земли…

На экране дали картинку "Терешковой", висящей в космосе, стандартные кадры стыковки транспортника с осью станции, вид городской зоны Тургенева, комбайн, работающий в одной из агрозон, а комментатор тем временем продолжал:

— …и встретятся не с шеренгами солдат и ракет, а с учеными, инженерами, фермерами, увидят космические фабрики. Итак, что это? Очередной знаменитый "сигнал", о которых сейчас так много говорят? Наши эксперты поделятся своими соображениями чуть попозже. А сейчас — Фрэнк Питерсон в Москве, интервью с советским министром иностранных дел мистером Горлиенко.

— Ну, что ты думаешь? — спросил Рэндал. — По-моему, это самая настоящая перемена. Да ладно, Бернар, надо же отдать им должное. Это как раз та инициатива, которая нам нужна. Нам нужно сближаться.

— Посмотрим, посмотрим, — скептически пробурчал Фоледа.

— Черт, да тут кто угодно решит, что вы хотите войны, — Рэндал разочарованно покачал головой.

Это была тема, о которой они часто спорили. Рэндал был психологом, и считал все ядерное оружие аморальным, а правительства великих держав заочно назвал коллективно помешанными. Фоледа спорил с ним, утверждая, что межконтинентальные ракеты — самое нравственное оружие, изобретенное с тех времен, когда короли лично вели своих солдат в битву. Это оружие снова заставило высокопоставленных шишек всех стран почувствовать себя, как на фронте, они уже не могли отсидеться за спинами других людей.

— При подлинной демократии, — подвел черту Фоледа, — в окопах сидят все.

На экране советский министр иностранных дел давал интервью: