Сибирский изборник (СИ)

и руки в крови омыть...

И больше их - раза в три, чем зачинщиков.

- Отступай, ребяты!... -кричит атаман.

Нос его коршунячий нависает над губами тонкими,

Глаза щурятся - дорогу к отступлению ищут.

Острые глаза,

Меткие глаза,

Злые глаза -

Темное пламя в них светится

Да ветер степной, разбойный...

Мчатся казаки из города.

Мчатся, дороги не разбирая, - лишь бы скорее ноги вынести,

Лишь бы ЗНАМЯ сберечь!

Быть знамени - и Войску быть!...

А без Него - погибель вольнице казачьей...

Устоим ли?

Бежит, бежит черная стая, только знамена с черепами развеваются.

Золотое знамя среди черных пламенем горит...

Ангел на одном полотнище - и черепа на прочих...

Развеваются, развеваются, перекрещиваются,

Словно стая крылатая,

словно феникс райских средь воронов черных...

Скачут кони по улицам.

Топчут копыта снег грязный, распутицу и стынь.

Копыта, копыта по земле пляшут,

Дробь выбивают - колокольного звона слышнее

Топот и ржание, топот и ржание,

Топот и окрики матерные.

Топчут копыта, топчут землю русскую,

Топчут, оглушают, мелькают - не уследишь за ними!

Несется вороная стая,

Несется, пену роняя из рта розовую,

В клочья воздух разрывая,-

Вот-вот ветром обернется,

Вот-вот вихрем в небо уйдет,

Вот-вот облик человечий потеряет!

Вот уж за город выехали -

Училище дорожное за спиной, впереди - хутор Атаманский,

А за ним - степи, степи, конца нет степям!

Скроемся среди киргизов южных, места там много,

Не найдут нас сразу, а там, глядишь, и падет власть сия...

Временная ведь она, непрочная...

А что сейчас прочно в мире?!!

Вдруг - у дороги казашонок стоит,

Небось в город только прибрел - милостыньку просить,

В степи голод ведь...

Рот черный разевает, кричит что-то...

Ладонь тянет...

Ладонь детская, грязная, пять пальцев - пять лучиков тонких...

Проси-проси!

Взмах шашки стремительный - и летит ладонь отрубленная на землю.

Падает мальчишка, глазами чёрными блестя.

Кровь ручьем на грязный снег проливается...

- Ты чего это, Анфим?

- Да опьянел с боя, понимашь, брат!...

- Ну, так бог с тобою! Щас все можно...

- С нами бог! Ур-р-а-а-а!

Летит стая черная,

Полотнища знамен с черепами по воздуху хлещут.

Словно задушить хотят знамена черные знамя златое...

Извивается оно, пляшет в воздухе, точно вырваться хочет...

Ветра порыв -

И вылетает знамя Ермаково из рук хорунжего.

И само себя, как крыло, распластывает.

И взлетает - птице подобно. Вверх! Вверх! К небесам вышним!

В голубень чистую,

Родину славную,

инеем белым припорошенную!

Вверх! Вверх! И не угнаться, не поймать небо на конях!

И летит знамя златое,

И тает в сини безупречной,

И белая слава небесная окружает его...

Стоят казаки,

Хорунжие, есаулы, атаман сам - стоят, о погоне забыв,

Смотрят угрюмо.

- Что это значит? Чудо, что ли?

Не желают нас небеса?...

- Совершилось!... - кричит кто-то.

А вдали, в городе, - снова колокола звонят,

Трепещут, содрогаются, перекликаются -

Сами собой,

без звонарей,

в движение пришли.

Звон, звон, колокольный звон над Русью погребальной!...

И над звоном,

Над веянием черных знамен,

Над топотом конским,

Над ветром степным отчаянным,

Буйным, бесшабашным, -

Небо.

Синее небо,

Белыми веточками прочерченное.

Только небо.

Одно.

Одинокое.

Навсегда...

ЯВЛЕНИЕ 6

ГОРОД СОН

-- ПРЕЛЮДИЯ. ДОМ

...Утро жизни нашей,

Утро надежд и упований -

Медленно светом над землей расточается.

Под солнцем,

На бескрайней равнине Сибирской,

Посреди материка, синими реками прорезанного,

Горами высокими украшенного,

Лесами зелеными переплетенного,

В городе степном, казачьем, вольном, -

Дом стоит, большой, крепкий,

Как медведь, неповоротливый.

Стоит, покряхтывая сквозь дремоту вековую.

Мордой ворочает. Глаза-окна щурит.

За домом - амбары полные, битком набитые.

У дома, на траве дворовой - гуси на лапах красных выступают,

Как торговцы на базаре, покрикивают,

Шеи тянут: не идет ли кто?...

Свинья в луже спину чешет,

Петухи в сенях перекрикиваются:

Утро встает.

В домах - полумрак синий,

Окна желтыми лучами пронзаются только-только.

Но все уже на ногах. Половицы скрипят,

Сундуки по углам топчутся, друг друга теснят,

Шкафы пузатые, как попы, смотрят важно,

А в середине комнаты - стол, белой скатертью накрытый,

Белой, узорной, в цветах прозрачных тончайшей выделки.

И самовар на столе плоть светящуюся нежит,

Пыжится, надувается, словно солнце во брюхе держит,

Словно в его недра оно ночевать уходило.

Быт старый, быт привольный,

Полносочный быт иртышский.

А хозяин дома сего,

Хозяин жизни сей -

На войну ушел,

На войну братоубийственную,

На войну без правых и виноватых,

Войну всех против всех.

В поле за городом стоит, боя ждет

С войском большим,

В буре пыльной.

-- БУРЯ

Пыльные бури летние!

Предвестия войн, и смут, и потрясений!

Вас я помню, вашу злобу сухую в сердце храню.

Сердце мое пустынное,

Афон мой внутренний,

Пустынь сокровенная - слушай, слушай и содрогнись

Повести о Горе-Злосчастии русском,

Повести о граде обреченном,

Повести о горе века сего.

Пыльная буря царит над Градом обреченным.

Дома стоят, как клыки во рту,

Церкви куполами небо гложут,

Шпили башен в кровь заката вонзаются.

И над всем этим -

Пыль, пыль, пыль,

Пыль моей России,

Пыль прошлого, настоящего и будущего.

Красная пыль, в воздухе развеянная.