СИБИРСКИЙ РОБИНЗОН

— Я? А что я должен делать?

— Вот с этого вопроса и нужно было начинать… Нет, дружок, я начинаю в тебе разочаровываться. Вот так познакомишься поближе, и все сразу становится ясно. Твоя беспечность всегда тебя подводила. Вначале она была отголоском детства, а затем, что самое печальное, переросла в глупейшее мировоззрение, превратившись в банальный нигилизм или, как у вас сейчас принято говорить, пожизненный пофигизм. И для ангелов-хранителей оберегаемые ими пофигисты, вот такие, как ты, стали сущим наказанием. Стоит зазеваться — и наш подопечный либо на больничной койке или, того хуже, — под венцом! И вот так всю жизнь! Вытащил из одной лужи, глядь, а он уже сидит в другой...

Серафим начинал меня раздражать. Его манеры учителя, читающего мораль малолетним преступникам, порядком утомили.

«Как замечательно, что у него нет розог, а то порол бы за любую провинность. Как бы его заткнуть?»

— Не груби старшим, — зарычал на меня деспотичный ангел, прочитавший мои мысли, как открытую книгу. — Смотри, слушай и запоминай. Дважды повторять не буду, — поспешно добавил он.

На самом деле все оказалось довольно-таки просто. Мне-то всего и нужно было только нащупать нить жизни, связывающую тело и душу. К собственной и Серафимовой радости, у меня получилось со второй попытки. Увиденное потрясло меня до глубины души.

Мой взгляд парил, а точнее, пронизывал пространство, откуда-то сверху вниз; это не было похоже на падение. Сначала мне казалось, будто я пролетаю сквозь густой туман, какой бывает в предутренние часы. Местами он был гуще, и казался уже не туманом, а большим куском хлопковой ваты. Иногда туман, словно разрываемый ветром, расступался и тогда где-то далеко внизу показывалась земля.

Земля увеличивалась передо мною с огромной скоростью. Я словно скользил вниз по гладкому невидимому канату. Безграничный лес, горы и реки были у меня как на ладони. Вот уже стали различимы отдельные деревья. Тайга была покрыта снегом. Серая нить речушки волнистой линией огибала покрытые лесом невысокие горы. И где-то на их склонах затерялся один человечек, выживший в страшной катастрофе. Чем ближе я приближался к нему, тем явней и сильней чувствовалась мучающая его боль. Ему было страшно. Он замерзал под фанфары голода. Никто не мог ему помочь. Никто не спешил на помощь.

«Но где же он, то бишь я?» — я всматривался и не мог найти самого себя.

— Сейчас почувствуешь, — донесся из далека голос Серафима.

Меня словно накрыло волной сплошных эмоций, чувств, мыслей.

— Видишь себя?

— Нет, не вижу, — прокричал я ангелу, словно он был за три версты.

— Что ты орешь? Я не глухой… Оглушил! — раздался прямо рядом со мной голос Серафима.

Я посмотрел по сторонам, надеясь увидеть ангела.

— Ты себя ищи, а не меня, — в очередной раз рявкнул на меня Серафим.

— Не вижу, — со злостью огрызнулся я. — Где же он?

Серафим ничего не ответил. Наконец я просек, куда мое второе «Я» спряталось.

«Нашел местечко. В упор не разглядишь!»

— Серафим, как же помочь ему?

— Ему, дураку, и помогать-то не надо. Природа все давно сделала. Всего-то и нужно протянуть руку и взять манну небесную.

— Как это?

— Бог мой, как же с тобой тяжело! Ты посмотри, какое дерево растет в пяти шагах от него.

— Сосна вроде бы, — неуверенно ответил я.

— Н-да… Надо будет посмотреть твой школьный аттестат. Скорее всего, по ботанике у тебя была жирная красная двойка. Это не сосна, двоечник! Это самый настоящий сибирский кедр. Понимаешь? Читаю по буквам: К-Е-Д-Р… Ну, дошло, наконец?

Молча, сжигаемые жгучим интересом мы стали наблюдать. Человек сначала не обратил внимания на упавшую шишку. Но вот его взгляд упал на нее. Он взял её в руку. И почти сразу выбросил. Серафим, как тренер футбольной команды, которая пропустил очередной гол, застонал и схватился за голову.

«Нет. Мне этого больше не вынести, - жалобно простонал Серафим, - сил моих нету».

К нашей радости человек снова посмотрел на шишку, поднял.

«Ну, давай же, давай. Соображай», - умоляюще приговаривал ангел.

Он поднес её к уху и затряс. А потом закричал и похоже пытался танцевать. Мы облегченно вздохнули.

- Сработало, - радостно закричал я.

- Сработало. Слава Богу, - умиротворенно произнес Серафим, и добавил, - ну, а завтра будем искать самолёт. Надо ему намекнуть, чтобы поворачивал свои оглобли, во-первых, все мы на сегодня устали, а во-вторых, в этой стороне его всё равно нет.

Глава шестая

ТРЕТЬИ СУТКИ

Солнце моё, взгляни на меня,

моя ладонь превратилась в кулак,

и если есть порох, дай и огня.

Вот так...

В. Цой

Ночью я спал очень плохо. Правильней будет сказать так: бессонница перемежалась краткими мгновениями сна. Стоило задеть обнаженные нервы разрушенных зубов, как сон снимало словно рукой. Со стонами и проклятьями я вновь и вновь пытался погрузиться в дремоту.