Сибирский роман

Так было с правами на соль, на освоение Пермской земли и Камы, на обустройство поселений, сделавшие дом Строгановых государством в государстве. В конце концов Иван всегда уступал: Россия будет существовать вечно, а Строгановы — нет, вот что важно. Россия могла прирастать с помощью Строгановых...

— Мы остаёмся в Москве и будем ждать, — сказали братья князю Шуйскому, когда сидели в гостевом крыле Кремля, ели жареную курицу и пили итальянское вино. — Царь, занявший на трон после Ивана, будет править половиной мира!

Князь Шуйский запомнил эту фразу. Как и Годунов, он рассчитывал на то, что придёт время, когда его коронуют на царство. Наследники из рода Ивана недолго сидели на троне — так наверняка будет и после его смерти...

Братья Строгановы остались в Москве до весны, заводили новые деловые связи, дарили подарки расположенным к ним боярам и князьям или подкупали тех, кто ещё не на их стороне. От Годунова они узнали, что Иван отправил гонца к сибирскому царю Кучуму с требованием платить ему дань, как единственному истинному царю. Их обрадовал ответ Кучума, который нагло написал, что он, сибирский царь, свободный правитель Кучум, велел сказать великому князю: кто хочет мира, может заключить с ним мир. Но кто хочет войны, её и получит! Кроме того, гонца, который возвращался с ответом, на российской границе Маметкуль пинками прогнал из страны.

— Всё получится, — довольно сказал Яков Строганов. — Иван не склонится перед дикарём...

30 мая 1574 года Иван IV снова принял братьев. Яков и Григорий пришли в Кремль, нарядившись во всё лучшее; Семён вернулся в Орёл, чтобы заняться делами. С наступлением весны охотники за пушниной несли зимнюю добычу на торговые станции...

— Я долго думал, — сдержанно произнёс царь. Лишь блеск его орлиных глаз показывал попытки сохранять самообладание. — Я даю вам разрешение завоевать земли до реки Тобол, поставить там крепости по своему усмотрению и освободить народы, живущие под гнётом так называемого сибирского царя Кучума. В качестве награды за хорошую службу я даю вам на вечные времена право разрабатывать железные, свинцовые и медные рудники, свободно торговать с киргизами и бухарцами и укреплять страну, строя поселения.

Строгановы низко поклонились почти до самой земли. «Он забыл о самом главном, — подумали они. — О поддержке царской армией! Нам своими силами завоёвывать Сибирь?»

Царь махнул рукой. Борис Годунов вышел с братьями из зала и подождал, пока закроется дверь. Затем тихо сказал:

— Не забудьте и о моём участии в этом деле. — И Строгановы поняли, кто станет новым царём...

Глава вторая

Прошло пять лет. Строгановы ничего не предпринимали, несмотря на пожалованную грамоту. Они не получили от царя военной помощи, а идти против Кучума в одиночку было безумием. Кроме того, Маметкуль прекратил разбойничьи набеги, торговля шла без помех. Так зачем воевать, если всё идёт мирно?

За эти пять лет умерли Яков и Григорий Строгановы, оставив Семёну сыновей Максима и Никиту. А у нового поколения появился собственный план завоевания Мангазеи. Строгановы покорно отправляли налоги в Москву, и никто не спрашивал их о Сибири. Царь занимался более серьёзными проблемами с Литвой и Польшей. А Мангазея оставалась мечтой.

Но не для молодых Строгановых, двоюродных братьев Никиты и Максима. Они услышали о народе, живущем на Дону и называемом казаками. О них ничего толком не было известно. Во время войны они сражались на стороне царя и показали себя смелыми воинами, потом разбойничали и сражались с бывшими боевыми товарищами по царской службе, направленных на их усмирение. Народ любил казаков за то, что они жили вольно. В Кремле их называли ворами, грабителями, убийцами, и бандитами. Они сражались против турок на Азовском море и это царю нравились, но потом стали нападали на торговые суда на Волге, а затем исчезали на быстрых лошадях в бескрайней степи...

— Только казаки могли бы потягаться с всадниками Кучума, — сказал Никита Строганов после того, как собрал достаточно сведений о людях на Дону и в степях Каспийского моря. — Убивать, вешать или преследовать — это их жизнь! Если покорять Мангазею, то только с ними. Надо их позвать.

Семён, последний оставшийся в живых из трёх братьев, восхищался сообразительностью племянников и гордился ими. Пять лет пролежала в шкафу грамота Ивана, которая могла бы сделать Строгановых самыми богатыми людьми в мире. Невозможность осуществить мечту причиняла боль. Но до сих пор он не видел другого выхода, кроме похода в Сибирь царских войск.

— Я напишу письмо казакам, — сказал он племянникам. — Кто их предводитель?

— Самый известный — Ермак Тимофеевич, приговорён к смерти местным воеводой, но так и не пойман... — Максим Строганов заглянул в свои бумаги. — Настоящее наказание Божье для народа на Волге, но донские называют его «смелым братишкой». Что ты хочешь им написать, дядя?

— Что Бог в них нуждается! — тихо сказал Семён. — Это хорошо звучит.

Никита, сидевший на покрытом шкурой стуле, откинулся назад и засмеялся. По натуре он был весельчаком.