Сиделка

Борн еще долго пытался найти компромат на моего мужа, но потом куда-то исчез и больше не появлялся ни в департаменте, ни в столице. Спустя два месяца его подали в розыск, правда, найти так и не смогли. Лукас вскользь обмолвился, что Ян слишком сильно зарвался и перешел дорогу не тем людям. Хольм с Эриком были тогда у нас в гостях, и по взглядам, которыми обменялись мужчины, я поняла, что, скорее всего, герцога не найдут. «У мафии длинные руки», — вспомнилась мне известная фраза моего мира. Что ж, в этом мире оборотни были той же самой мафией, и руки у них были не короче. Думаю, даже если бы Штолле и не повесили, он вряд ли прожил бы на свободе дольше, чем пару дней.

Удивительно, но за время судебных разбирательств Лукас с Эриком умудрились подружиться. Порывистый, беспринципный Хольм и замкнутый, расчетливый Каллеман оказались не так уж и непохожи. Оба они умели извлекать выгоду из любой ситуации, и оба до безумия любили свое дело.

«Вы настоящий трудоголик, лорд Каллеман», — подкалывал мага Лукас, с нескрываемым удовольствием используя словечко моего мира. «Могу обвинить вас в том же, уважаемый тер Хольм», — иронично усмехался в ответ Эрикен. И это было правдой. Благодаря поддержке моего мужа оборотень расширил свой бизнес и владел уже двумя угольными шахтами в окрестностях Эрголя, целыми днями пропадая то на одной из них, то на другой.

И маг, и оборотень были частыми гостями в нашем имении. В их компании я чувствовала себя гораздо уютнее, чем на придворных балах и светских приемах. А Фредерик, хоть и ворчал, что у нас не дом, а настоящий проходной двор, все же втайне был доволен таким положением вещей.

«Знаете, ваша светлость, если бы вы не увели у меня невесту, я бы сказал, что вы лучший парень в Эрголе, а ваш сквори — самый крепкий сквори в Дартштейне», — подвыпив, признавался моему мужу оборотень.

Да, Фредерик больше не был сиятельством. После смерти отца он унаследовал и герцогский титул, и богатства лорда Алластера, и все полагающиеся привилегии. История вышла громкой и запутанной. В свете еще очень долго перемывали косточки вдовствующей графине, смакуя подробности ее тайного романа со старым герцогом, но говорить что-либо Дереку в лицо опасались, памятуя о магии девораторов. Кстати, Вильгельм оказался не очень доволен тем, что род Бравенских не прервался. Герцогство занимало третью часть королевства, его земли простирались от Ютланда до самого Северного моря, и король рассчитывал постепенно прибрать их к рукам, лишив Штолле титула и наследства, но тягаться с Фредериком ему оказалось не по силам.

«Я похоронил старого Бравенского, молодого мне не пережить», — обронил как-то король в узком кругу приближенных, и это выражение тут же пошло гулять по Бреголю. Матильда Броке, фаворитка Вильгельма, намекнула Каллеману, что монарх устроил форменную истерику, узнав, кто стал наследником лорда Алластера. «Его величество был очень разочарован», — поведала она Эрику, и это означало, что гневу Вильгельма не было предела. Правда, при встречах с моим мужем монарх умело скрывал свое разочарование и даже поздравил Дерека, сказав, что счастлив узнать, что у одного из самых преданных отечеству людей остался сын и наследник.

Вот так и получилось, что из баронессы я ненадолго стала графиней, а следом и герцогиней, правда, особой разницы от быстрой смены титулов так и не почувствовала — у меня было слишком много работы, чтобы обращать внимание на подобные мелочи.

Хольм поначалу подтрунивал над моей головокружительной «карьерой», но потом переключился на Фредерика и шутил исключительно на тему своей былой влюбленности и невероятного коварства моего мужа.

«А ведь счастье было так близко! — патетично восклицал Лукас. Как и у всех оборотней, склонность к театральным эффектам была у него в крови. — Я уже видел Кейт своей женой и строил планы на ближайшие двести лет. Она ведь откликнулась на мой „зов“, я чувствовал это. И мы могли бы стать идеальной парой!»

«Если тебя это утешит, Горн и у меня увел невесту! — на полном серьезе поддерживал новоявленного приятеля Каллеман. — Правда, я все равно его простил и до сих пор считаю Дерека отличным парнем».

Фредерик только усмехался в ответ. После свадьбы он называл Эрика не иначе, как ресовым интриганом, а тот парировал, что, если бы не он, мы с Горном еще долго ходили бы кругами.

«Я одним махом решил все твои проблемы, Дерек, — рассуждал Эр, закуривая свою любимую „Сверсо“. — Когда я впервые увидел Кейт, то сразу понял, что она тебе невероятно подходит, и с каждым днем убеждался в этом все больше. Ее внутренний свет уравновешивал твою тьму, гасил ее излишки, делал тебя человечнее. Вы же не видели себя со стороны! Между вами такие искры летали, что находиться рядом было просто опасно для жизни».

«Но искр тебе показалось мало, и ты выбрал самый действенный способ умереть, — с серьезным видом кивал Фредерик. — Поверь, Эр, ты был на волосок от гибели, и я до сих пор не уверен, что сумел бы сдержаться».