Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

Тут, правда, финны закричали, чтобы Вяха подошел к их берегу — мол, ему хотят сказать несколько слов. Пограничника это насторожило. Если вдруг его раскрыли, то могли задержать или даже убить на финской территории, а «гость» тем временем отправился бы на его повозке сам. «Нет, переходить к ним я сейчас не имел права и отказывался. “Мокрый я и холодно”, — писал Вяха. — Финны продолжали настаивать, и угроза серьезных осложнений нависала все больше. Выручил гость. Узнав от меня, в чем дело, он что-то сказал финнам на непонятном мне языке [по-английски. — Е. М.], и они умолкли».

С финского берега за переходом границы наблюдала и Мария Захарченко. Позже она рассказывала жене Рейли Пепите, что видела, как Рейли и Вяха скрылись на советском берегу. «Прошло десять минут. Все было тихо. Переход удался, и я с финнами спокойно вернулась на пограничный пост», — говорила она.

Чекисты заранее обеспечили для Рейли и его спутника «свободный коридор» до Парголова. Пограничников и милицию убрали. Мессинг предупредил Тойво Вяха: с «гостем» не должно случиться ничего. Если он сбежит или вдруг будет кем-нибудь убит, отвечать за это придется самому Вяха. В крайнем случае, если вдруг Рейли разоблачит его и попытается ликвидировать, пограничнику разрешили в качестве самообороны пользоваться ножом и нанести агенту только «не смертельные раны».

Вскоре после того, как Вяха перенес Рейли на своих плечах через пограничную реку, они сели в повозку, запряженную лошадью. «Садясь в повозку, я вынул из кобуры Маузер и положил на колени, — вспоминал Вяха. — Так я всегда делал, чтобы продемонстрировать напряженность обстановки и мою настороженность. Гость тоже стал вытаскивать пистолет из внутреннего кармана. Сердитым шипением я остановил его:

— Не смейте! Вам сидеть — я действую!

Послушался. Я был вооружен отлично. Взведенный Маузер на коленях, Вальтер под гимнастеркой, а в голенище сапога — нож. Оружие не потребовалось. К нам никто не подходил, и гость враждебных намерений ко мне не проявлял. Он остро и зло издевался над нашими дорогами. И я его поддерживал в этом, слегка только. В моей роли меня интересовали только деньги. Переигрывать не следовало».

В дороге Рейли пребывал в приподнятом настроении. Он острил, рассказывал анекдоты и обещал рассказать в Лондоне, какие в России дороги. «А будешь ли ты еще в Лондоне?» — якобы подумал тогда Вяха.

Однако, при всей своей внешней беззаботности, «гость с той стороны» не терял бдительности. Перед мостом через Черную речку Вяха остановил повозку и сказал Рейли, что пойдет проверить — нет ли у моста пограничников. Он прекрасно знал, что там никого не может быть, но тщательно играл свою роль проводника.

Вяха очень устал. Поэтому сначала решил просто постоять в кустах, а затем вернуться к Рейли и сказать, что все в порядке. Но потом испугался, что его «клиент» может что-то заподозрить. Он пошел к мосту, основательно осмотрел его и даже под него слазил. Как считал он сам, это, возможно, и спасло всю операцию.

Когда Вяха вернулся к подводе, то она была пуста. Рейли исчез.

«Я был и потрясен и напуган: “Разиня, из собственных рук выпустил!” — вспоминал он. — Но тут, и тоже со стороны моста, появился этот господин. Оказывается, он шел по моим следам и проверял, что я делаю на мосту. Да шел так, что я не заметил его. Хорош же я пограничник, да еще с претензиями на звание чекиста!» Действительно: если бы Вяха решил просто отсидеться в кустах, все могло бы сложиться совсем по-другому…

В лесу, уже вблизи станции, дожидаясь поезда, они прождали еще четыре-пять часов. Рейли по-прежнему острил, а Вяха выжимал воду из одежды и выливал ее из сапог. Незадолго до прибытия поезда он отправился за билетом. Рейли снова остался один, но Вяха уже был уверен, что он никуда не денется. И точно — агент лишь отошел немного в сторону и прилег отдохнуть в кустах.

Наконец подошел поезд, и Вяха, как было условлено, передал «гостя» тем двум пассажирам, которых он видел в кабинете Мессинга.

Прощаясь, Рейли незаметно всунул ему в руку какую-то бумажку. Вяха удивился — по договоренности с «той стороной» все заработанные им деньги должны переводиться на счет в финляндском банке, а на руки он не получал ничего. Сначала он даже подумал, что это какая-то важная записка, но затем, подбежав к фонарю, обнаружил, что Рейли дал ему три червонца. «Чаевые». Возможно, что с тонким намеком.

«Вспомнилась библейская легенда, знакомая с детских лет, — писал в мемуарах Вяха. — За Христа тоже тридцатку дали! Серебром. Мне — червонцами. Если сумма денег была намеком, то этот господин ошибся. Я никого не продавал, а боролся с врагом тем оружием, которое выбрал он сам, враг. Я еще не знал, кто этот “гость”, но у меня было радостное ощущение удачи».

По телефону он позвонил в Ленинград и доложил: «Груз сдал» (это означало, что «гость» в пути, не убит и не сбежал), «упаковка целая» (агент ни о чем не догадался) и «печать не повреждена» (то есть ножом он «гостя» не колол). Ему дали понять, что возможно «обратное движение такого же груза».