Сидней Рейли: Жизнь и приключения английского шпиона из Одессы

Якушева с энтузиазмом поддержали Захарченко и Радкевич. Они только что перешли границу через «окно» и всячески убеждали Рейли в безопасности подобного «путешествия». Захарченко заявила, что визит Рейли будет важен и в качестве символического жеста — ведь подпольщики в СССР с нетерпением ждут поддержки от «внешних сил». Да и к тому же «Тресту» нужна встряска, ведь многие члены организации привыкли к удобному и как бы подпольному «ничегонеделанию». Рейли задал несколько вопросов об «окне» на границе. Все хором принялись убеждать разведчика о его надежности. Свою небольшую, но важную лепту в уговоры Рейли внес и Николай Бунаков (не зря же чекисты переправляли в Финляндию его брата для встречи с ним!).

В конце концов Якушев вытащил из кармана заверенное гербовыми печатями командировочное предписание. Оно якобы было выдано советскому военному специалисту и позволяло ему ездить в отдельном купе с подчиненными, так как он имел при себе секретные документы и военное имущество. Это был сильный ход. «Рейли сосредоточенно думал минуту, потом сказал — “Вы меня убедили, решено, я еду с вами”, — отмечал в своем отчете Якушев. — …Рейли сразу оживился. Мы заговорили о деталях путешествия… Рейли соглашался со всем, что я ему говорил, и заметил, что Кутепов также рассказывал ему обо всем и совершенно в том же духе, как и я».

Якушев еще заметил, что Рейли следовало бы переодеться — его слишком элегантный и несоветский вид сразу же привлечет к себе внимание по другую сторону границы. Он посоветовал ему взять пальто Радкевича, купить кепку, галоши и небольшой дорожный чемоданчик.

Рейли написал еще одно письмо Пепите, она получит его, когда он уже «исчезнет» по ту сторону границы.

* * *

Итак, Рейли все-таки решился.

Его присутствие в СССР нужно было многим. Он оказался в таком же положении, как самолет, который попадает в перекрестье лучей сразу нескольких зенитных прожекторов.

Чекисты хотели «выманить» его и захватить. Настоящие монархисты вроде Захарченко надеялись, что приезд Рейли активизирует работу «Треста», «погрязшего» в «накоплении сил», политических интригах и переговорах с эмигрантами. Эмигрантам он был нужен как дополнительный и авторитетный источник информации об организации Якушева. К тому же его работа в СССР поднимала бы акции тех, кто считал, что «Трест» — это не фикция, а настоящий боевой союз русских монархистов в подполье.

И, наконец, еще один вопрос: какое все-таки отношение к этой миссии Рейли имели СИС или британское правительство? Скорее всего, официально никакого. Но это не значит, что в Лондоне о ней не знали. Вероятно, он действительно встречался в Лондоне с Черчиллем перед совещанием с представителями «Треста» в Финляндии; он упоминал о том, что обсуждается вариант его поездки в Москву[94]. Не исключено, что об этом же докладывал в Лондон и Эрнст Бойс. Несмотря на то, что Секретная служба, как говорилось в телеграмме контр-адмирала Синклера в Нью-Йорк от 24 июля 1923 года, «более не имеет никаких дел» с Рейли, вряд ли бы она отказалась от лишней информации из России.

Для англичан поездка Рейли была бы полезной. В СССР, несмотря на утверждения чекистов в пропагандистских материалах, они имели не так уж и много ценных источников информации. В случае успеха Рейли мог привезти с собой данные, как говорится, «из первых рук». И при этом официальный Лондон не нес за него никакой ответственности, поскольку он направлялся в Советскую Россию как фрилансер от разведки.

Есть, впрочем, и другая версия. Североирландский историк Кит Джеффри в книге «МИ-6: История Секретной службы» утверждал, что Бойс как раз не проинформировал Лондон о том, что Рейли вдруг решил перейти советскую границу, и что он в этом смысле несет ответственность за то, что потом случилось с бывшим агентом СТ1. По словам Джеффри, Бойса потом вызывал к себе «на ковер» глава Секретной службы.

Но почему Рейли все же решил ехать сам?

Откровенно говоря — каким бы Рейли ни был авантюристом (так, по крайней мере, принято считать), он сделал весьма странный шаг. По крайней мере, для профессионального разведчика и такого опытного человека, как он.

Наверняка и сам Рейли что-то подозревал. Ведь не случайно настойчивые просьбы руководителей «Треста» посетить их в Москве настораживали его, и он сначала не хотел отправляться в Советский Союз, а предполагал прежде всего получше ознакомиться с их организацией. Но его очень быстро переубедили. Все-таки почему? И почему он так быстро забыл печальный опыт Савинкова?

Остается только догадываться, какие сложные и противоречивые чувства мучили его в момент принятия решения. Борьба с большевизмом действительно была одной из главных целей его жизни, и ради нее Рейли был готов рисковать. Вероятно, он хотел во что бы то ни стало отомстить большевикам за провал и моральный крах Савинкова, в которого он вложил столько сил и средств.