Сидни Шелдон. Безрассудная

«Это вполне возможно, – подумала Трейси. – За обедом Джеф фактически признался в этом».

– Что, если Дорриен увидел тут свой шанс и ухватился за него? – подбавил жару Камерон. – Но провалил дело. Ты не погибла на месте. Там оказался свидетель. Поэтому он прикинулся случайным прохожим, организовал твою доставку сюда, взял под контроль всех посетителей. Он больше полутора суток не рассказывал церэушникам, что на тебя напали! Тебе это не кажется подозрительным?

Сложность заключалась в том, что Трейси казалось подозрительным буквально все. Она была не просто готова поверить в то, что на нее напал Фрэнк Дорриен, а совершенно точно знала, что он на такое способен, в особенности если к этому его подтолкнет извращенное чувство долга или желание спасти собственную шкуру. И все-таки что-то ей мешало, что-то казалось не совсем правильным…

– А как насчет Хантера Дрекселя?

– Что ты имеешь в виду? – удивился Камерон.

– Он мог на меня напасть? Если подумал, что я почти его нашла, а значит, близка к тому, чтобы выяснить правду.

– Полагаю, это возможно, – согласился Камерон, но убежденности в голосе она не услышала и продолжила размышлять:

– Или Алтея?

– Нет. Это совершенно бессмысленно. Зачем ей лезть из кожи вон, чтобы вовлечь тебя во всю эту историю, если она хотела просто убить? Кроме того, свидетели говорят о мужчине.

– Было темно. Высокая женщина с убранными волосами вполне могла сойти за мужчину.

Камерон покачал головой.

– Нет, Трейси, не обманывай себя. Я думаю, это британцы. Дорриен и Стивенс теперь в одной команде, и команда эта не наша. А все разговоры о сотрудничестве – полное дерьмо.

Возразить было нечего, и Трейси лишь пожала ему руку.

– Джефу Стивенсу нельзя доверять, Трейси.

– Понимаю, но я собиралась с ним работать, не более того.

Камерон в недоумении посмотрел на нее.

– Джеф никогда не сделает мне больно, – объяснила Трейси. – Но если решит, что поиски Хантера и Алтеи – это состязание между нами (а я думаю, так оно и есть), то не остановится ни перед чем, чтобы выиграть.

– Так зачем с ним работать?

Трейси слабо улыбнулась.

– Я тоже не остановлюсь ни перед чем, чтобы выиграть. И обычно я побеждаю. В конце концов.

Они поговорили еще несколько минут, и Трейси почувствовала усталость. Нежно поцеловав ее в макушку, плотно замотанную бинтами, Камерон ушел, дважды убедившись, что мимо охранника никто не пройдет.

Возвращаясь в отель, Камерон невольно улыбался себе под нос, вспоминая, как Трейси очнулась в первый раз, как сказала «это ты».

«Ты мне улыбнулась, – сказал он ей сегодня. – Просто не могу описать, что это для меня значило».

Трейси очень взволновали его слова, хоть она и сказала: «Я не помню». Ее выдали вспыхнувшие щеки.

«Она любит меня, – подумал Камерон. – Пусть пока боится это признать, но все равно любит».

После его ухода Трейси долго лежала, уставившись в потолок, и наконец твердо приказала себе: «Пора избавиться от чувства вины: чувствовать себя виноватой нелепо. Ты не можешь контролировать свои сны, и никто не может».

Она и в самом деле помнила, что улыбнулась. Помнила, как посмотрела в такие любящие знакомые глаза и сказала: «Это ты!» – и почувствовала себя невероятно счастливой.

Но это были глаза не Камерона, а Джефа. Однако в больнице он ее не навестил, не справился о самочувствии и не пролетел несколько тысяч миль, чтобы сидеть у ее кровати.

Это сделал Камерон.

То, что предлагал ей Камерон Крю, было реальным, осязаемым: это можно потрогать, этому можно доверять.

Джеф, с другой стороны, всего лишь прекрасный сон.

Джеф приземлился в аэропорту Шарль де Голль с красными от бессонницы глазами, измотанный до предела.

Ему пришлось сделать пересадку в Нью-Йорке, но пребывания в аэропорту Джона Кеннеди он толком не запомнил. Все, что случилось после звонка Фрэнка Дорриена, воспринималось словно сквозь туман. Добраться до Трейси – вот единственное, что сейчас имело значение. Весь прочий мир погрузился во мрак.

– Джеф.

Фрэнк Дорриен ждал, когда Стивенс войдет в зал прилета. Чисто выбритый, отдохнувший, в своей обычной гражданской униформе: темно-синие вельветовые брюки, тщательно выглаженная хлопковая рубашка, твидовая спортивная куртка и броги, генерал казался существом с другой планеты.

– Как она? – выпалил Джеф на ходу. – Я должен немедленно ехать в больницу.

Фрэнк Дорриен схватил его за руку.

– Ее там нет. – Увидев широко раскрытые от ужаса глаза Джефа, он торопливо объяснил: – Нет-нет, не умерла, не волнуйся! Примерно через час после нашего с тобой разговора она пришла в себя.

Джеф почувствовал, как у него подкосились колени. Облегчение было настолько огромным, что он побоялся, как бы его не вырвало.

– Мне необходимо ее увидеть.

– Боюсь, это невозможно, – буркнул Фрэнк, отводя глаза.

– О чем ты? – Стряхнув его руку, Джеф направился к стоянке такси.

Генерал поспешил следом.

– Я тут ни при чем. Если кто и виноват, то не я, а Камерон Крю.

При упоминании этого имени Джеф резко остановился.