Сидни Шелдон. Безрассудная

Фрэнк объяснил, что Камерон прилетел сразу же, как только узнал о случившемся, и первое, что сделал, поставил охрану и запретил пускать к ней посетителей. Трейси добровольно выписалась под его ответственность, а сейчас восстанавливается в одном из роскошных имений Крю примерно в часе езды к югу от Парижа.

– С такими деньгами можно купить докторов, политиков и вообще кого угодно, – с горечью заметил Фрэнк. – Нормальные правила к таким, как Крю, не относятся.

– Я все равно должен ее повидать.

Джеф рассказал Фрэнку, что удалось узнать в Колорадо.

– Боже праведный! Ты уверен? – воскликнул генерал.

– Абсолютно.

– И флешка все еще у тебя?

– Конечно. Я и копии сделал. Все хранится в очень надежных местах.

Оба некоторое время стояли молча. Пассажиры с прибывших рейсов, спешившие к стоянке такси, натыкались на них или просто обходили, как поток воды обтекает торчащие скалы.

– Не говори ей, – произнес наконец Фрэнк.

Джеф потрясенно взглянул на него.

– В каком смысле? Я должен ей сказать. Она имеет право знать.

– И узнает. Просто не сейчас.

Джеф уже открыл рот, намереваясь возразить, но Фрэнк его опередил:

– Никто не знает, как эта новость на нее подействует: она ведь только что вышла из комы!

Джеф заколебался: об этом он как-то не подумал.

– Сейчас она в полной безопасности: Крю о ней заботится.

«Этого-то я и боюсь».

– Дай ей восстановить силы, а пока она бездействует… – Сунув руку в карман куртки, Дорриен вытащил плотный коричневый конверт, широко улыбнулся и протянул его Джефу. – Поезжай в Бельгию и привези оттуда Хантера Дрекселя.

Фрэнк даже не пытался скрыть радости по поводу того, что Трейси вывели из строя: американцы вышли из игры.

Джеф уставился на конверт.

– Что это?

– Твой билет до Брюгге. Дрексель под именем Гарри Грэма играет там в покер в эту субботу.

Гарри Грэм… почему это имя кажется ему знакомым?

– Это потрясающий город, – добавил Фрэнк.

Как-то Джеф и Трейси работали в Брюгге: у них была задача увести у одного мужика – отвратительного типа, который бил свою жену, – одну из лучших в Северной Европе коллекций голландских миниатюр.

– Твой поезд уходит через час, – отрывисто бросил Фрэнк. – Я провожу тебя на Северный вокзал и по дороге введу в курс дела.

Глава 24

О субботней игре в покер у Люка Чарлза в сообществе любителей искусства города Брюгге ходили легенды. В идиллическом монастыре пятнадцатого века, переделанном в современное жилище с видом на набережную Спиноларей, всегда играли в семикарточный стад. Несмотря на то что Чарлз всегда был в выигрыше (коллекционер, самостоятельно добившийся успеха, и владелец одной из самых ценных частных коллекций голландских импрессионистов был не из тех, кто готов проигрывать), приглашения на покерную вечеринку к нему ценились очень высоко.

Получить место за знаменитым карточным столом Чарлза – по слухам, этот стол когда-то принадлежал французской королеве Марии-Антуанетте – и сидеть под картинами Вермеера, Рембрандта и Хеда означало стать обладателем пропуска в высшее общество Бельгии. Пусть деньги Чарлза были новыми – его отец содержал булочную в пригороде Брюсселя, – но старинные дом и коллекция картин настолько поражали воображение, что из глаз даже самых аристократических снобов начинали течь слезы зависти, а зрачки расширялись от страстного желания всем этим обладать. За покерным столом Люка Чарлза проигрывались и выигрывались состояния, и хозяин всегда с радостью принимал картины вместо денег, которые оценивал, разумеется, сам.

Сегодня за столом сидели как постоянные игроки, так и новички. Пьер Гассен, старший партнер в «Гассен курреж», самой престижной юридической фирме Брюсселя, был здесь частым гостем, Доминик Креси, великий коллекционер модернистов, тоже. Джонни Крей, дитя американского трастового фонда, совершавший турне по местам, которые называл Юрропа, был новичком; его спутник Гарри Грэм тоже. Грэм выглядел значительно старше, был очень худым, замкнутым, с плохо окрашенными волосами и несколько угрюмыми манерами.

– Он что, болен? – спросил Люк Чарлз Джонни Крея, отозвав в сторону. – Кожа желтая. У него, случайно, нет проблем с кровью?

– Понятия не имею. Мы познакомились всего неделю назад, во время небольшой игры в провинции, и он уговорил меня взять его сегодня с собой. Надеюсь, это ничего?

Люк Чарлз по-волчьи оскалился:

– Ничего, если проиграет.

– Непременно. – Джонни расплылся в улыбке от уха до уха. – В жизни не видел такого безрассудного игрока.

– Безрассудного?

– Да он ведет себя как одержимый. Это ненормально. Пока игра течет ровно и не происходит ничего особенного, это блестящий, вдумчивый партнер, но как только ему кажется, что он выигрывает, – бабах! – Джонни пальцами изобразил взрыв. – И все проигрывает. На прошлой неделе я обчистил его на пятнадцать тысяч евро, и это на маленькой игре. Я слышал, он здорово продулся в Довиле.

– Насколько? – Рот Люка Чарлза наполнился слюной.

– На шесть нулей.

– За одну ночь?

– Какая, к черту, ночь? За одну партию, – усмехнулся Джонни.

Люк Чарлз вернулся назад, туда, где Гарри Грэм восхищался одним из его портретов.