Сидни Шелдон. Если наступит завтра – 2

– У Джефа Стивенса нет ребенка! – твердо заявила Трейси. – По крайней мере, от меня. Ники мой. Только мой. Я его вырастила. И больше ему никто не нужен.

Сообразив, что повысила голос, Трейси откинулась на спинку стула. Жан подумал о своих детях и о том, как отчаянно тосковал по ним. Он вдруг ощутил жалость к Стивенсу.

Словно прочитав его мысли, Трейси сказала:

– Вы не понимаете, инспектор.

– Жан.

– Жан, – повторила Трейси. – Вы не знаете Джефа так хорошо, как я.

– То есть не так сильно ненавижу его, как вы.

– Ненавижу? – Трейси казалась искренне шокированной. – Никакой ненависти. Просто я люблю Ники. Это вещь совершенно иная. Вам придется довериться мне, когда я говорю, что из Джефа вышел бы дерьмовый отец. О, он человек любящий, обаятельный и абсолютно милый. Но на него нельзя положиться. В конце концов он разбил бы сердце Ники, как разбил мое.

– Что случилось между вами? Если, конечно, я могу спросить и вы не возражаете…

Возражает ли она? Жан Риццо – совершенно незнакомый человек. Хуже того, коп. Но Трейси, сама не зная почему, выложила всю историю. Она рассказала о том, что потеряла первого ребенка от Джефа. О своих попытках приспособиться к супружеской жизни и домашним обязанностям. О том, как застала Джефа и Ребекку в спальне ее дома. Об ужасной жгучей боли от предательства. И наконец, объяснила, что видела Ребекку снова в Лос-Анджелесе в прошлом месяце, когда та обедала с Шейлой Брукстайн.

– Я полетела на каникулы в Лос-Анджелес. Вместе с сыном. Это чистая правда. Я не собиралась… – она поискала нужное слово, – возвращаться к прежним делам. Но, увидев ее, поняла, что она охотится за ожерельем. И воспользовалась возможностью отплатить за то, что она сделала со мной.

– Понимаю, – кивнул Жан.

– Понимаете? – прищурилась Трейси.

– Конечно. Вы будете рады узнать, что ваша подруга Ребекка – первая подозреваемая в деле Брукстайнов. Кстати, ее настоящее имя Элизабет Кеннеди.

Жан показал фото, переданное Милтоном Баком.

Трейси принялась внимательно рассматривать его.

Элизабет. Слишком приятное имя. Слишком бесхитростное. Что-то неправильное слышится в его звучании.

Она долго молчала, затерянная в невеселых мыслях.

Наконец Жан сказал:

– Ее разыскивают еще за два ограбления в США. Кража Писарро в Нью-Йорке и бриллиантов в Чикаго.

Трейси задумалась:

– А другие ограбления? Те, что в Европе и Азии, где тоже были убиты девушки?

– Федералы не верят, что существует связь между ограблениями и Библейским Убийцей, – с горечью сказал Жан. – Кроме того, вы знаете, как это работает. ФБР наплевать на то, что происходит в странах, не подпадающих под их юрисдикцию. Они могли бы передать расследование нам, но не передают. Не хотят делиться даже с ЦРУ. Все это игры в политику, жалкие игры, а тем временем девушек зверски убивают.

Он сообщил о неудачном совещании с агентом Милтоном Баком в Лос-Анджелесе.

– Ладно, но теперь вы знаете об Элизабет, – напомнила Трейси. Имя по-прежнему казалось ей странным. – Вы же можете сами провести расследование в Интерполе? Вам ФБР ни к чему.

Жан усмехнулся.

Трейси терпеливо ждала. Она привыкла к копам, которые сначала открывали рот, а потом думали. Самодовольные, порывистые, небрежные в работе полицейские помогли Трейси сколотить состояние. Жан Риццо был другим. Он ей нравился. Нужно быть поосторожнее.

Жан заговорил медленно, словно думал вслух, складывая фрагменты головоломки:

– Проблема в том, что я не верил, что это была Элизабет. Думал, это были вы.

– Вы считали, что я бегаю по свету, убивая проституток?

– Нет-нет. Конечно, нет. Наш убийца – мужчина.

– Рада, что мы это выяснили.

– Я считал, что вы – та самая связь между убийствами и ограблениями.

– Из-за девяти лет отсутствия?

– Из-за девяти лет. Из-за Лондона. Из-за того, что вы женщина. Из-за того, что эти ограбления так соответствовали вашим старым принципам: умно, но просто, хорошо спланировано, географически разбросано и всегда объект – очень дорогие вещи.

– У меня ностальгия начинается от таких речей, – сказала с улыбкой Трейси.

– Потому что это вы обокрали Брукстайнов, – начал он, отсчитывая на пальцах причины. – Потому что я не верю в совпадения. По крайней мере двенадцать раз подряд. И потому что у меня не было другого достойного подозреваемого.

– До сих пор, – подсказала Трейси.

– Полагаю, да.

– То есть как это «полагаете»? Теперь у вас есть Элизабет Кеннеди.

– Хм…

– Вот как? Мы опять вернулись к «хм»?

– Я по-прежнему думаю, что связь – это вы. – Трейси сжала голову руками. – Подумайте сами! Это полная имитация ваших дел.

– Да, сходство есть. На первый взгляд, – согласилась Трейси. – Но меня там не было, Жан.

– Это более чем сходство. Если вы не грабили сами…

– Никаких «если». Не грабила и могу это доказать.

– В таком случае тот, кто это делал, подражал вам. Это подтверждает, что они вас знают. Знают, как вы работали.

«Никто не знает, как я работаю. Никто, кроме Джефа. И Гюнтера. Но вряд ли Гюнтер бегает по миру и сам крадет драгоценности».

– Думаете, кто-то пытается меня подставить? – спросила она.

– Вполне возможно. У вас есть враги, о которых вам известно?