Сидни Шелдон. Узы памяти

– Видите ли, прошло достаточно времени после похищения, чтобы кто-то что-то видел или слышал. Может, девушка кричала. А может, кто-то заметил что-то необычное в определенном месте или доме. Правило такое: чем сложнее преступление, если оно случается не в одном месте или не за один день, тем большая вероятность, что преступник наделает ошибок. Улики – это всего лишь синоним ошибок.

– Но в этом случае такого не произошло?

– Да. Убийца был крайне осторожен и умен. Кроме того, он не вписывался в обычный профиль.

– Профиль?

– В убийстве такого рода, где молодая женщина похищена и садистски уничтожена, можно ожидать рядом такие же преступления, по этому же сценарию: девушки, которых тоже утопили, но перед этим пытали. Серия. Но этого не произошло. Слава Богу, ограничились одной жертвой. Но дело завело нас в тупик.

– А как насчет ее окружения?

Дабловски пожал плечами:

– Жертва жила очень тихо.

Алексия кивнула. Она уже знала это из собственного, весьма ограниченного расследования. Девушка вела самое спокойное, самое мирное существование. Ей даже никогда не выписывали штрафа за парковку в неположенном месте.

– А как насчет ее отца?

Гарри чуть прищурился.

– Вы его знали?

– Очень давно, – поспешно ответила Алексия. – Я уже сказала, что это старые друзья моей семьи. В последнюю встречу отец Дженнифер выражал тревогу за ее безопасность.

Если Дабловски и казалось странным, что высокопоставленная особа, министр, дружила с бывшим заключенным из Куинса и его убитой дочерью, он ничем этого не выказал и деловито заметил:

– Отец – бывший заключенный, страдающий паранойей, шизофреник. Не хотелось бы вас обидеть, но даже собака Дженнифер была бы более надежным свидетелем, чем ее старик. Парень слышал голоса. И да, что-то говорившие о дочери. Он хотел, чтобы мои люди пришли и все проверили. Грустно, в сущности.

– И вы проверили?

– О, конечно. Мы обязаны проверять все сообщения об угрозах, даже если они исходят от психов. Но у него не было доказательств. И вообще ничего. Все голоса были у него в голове. Кроме того, прошел год, а то и больше, прежде чем Дженнифер Хэмлин была убита. Поверьте, тут нет никакой связи.

– Понятно. Но все равно, спасибо.

Вынув серебряную ручку «Монблан» из сумочки Баленсиага, Алексия мило улыбнулась.

– Понимаю, что информация очень ценна и я не могу делать копии. Но, шеф Дабловски, вы будете очень возражать, если я кое-что запишу?

Шеф Дабловски не шутил, утверждая, что у полиции мало материала. Только обрывки информации о жизни Дженни, добытые из единственного допроса ее бывшей соседки по комнате Келли Дюпре.

Алексия посетила Келли на работе, в жалком маникюрном салоне, дыре, втиснутой между магазином полуфабрикатов и аптекой, в ничем не выдающемся районе Бруклина. Но владелица делала все, чтобы оживить салон: модные кожаные стулья, сверкающие белые, свежеокрашенные стены и соблазнительная подборка лаков «Эсси» в форме радуги вдоль задней стены, что придавало салону вид старомодной кондитерской.

– Сейчас приду! – жизнерадостно объявила невидимая Келли, потерявшая часть своего сияния, когда Алексия объявила, что она не клиентка, а пришла насчет Дженни.

– Послушайте, я работаю, так? У меня нет времени. Я уже рассказала копам, что знаю.

– Я ценю это. Просто считаю, что полиция слишком легко сдалась.

Келли подозрительно прищурилась:

– Считаете?

– Я не репортер. Я друг друга.

– Леди, если это подстава и вы процитируете меня в какой-то дерьмовой статье, клянусь Богом…

– Это не подстава. Мне нужно несколько минут вашего времени.

Келли должна была признать, что ухоженная немолодая леди с британским акцентом не похожа на репортера.

– Ладно, – неохотно буркнула она. – Встретимся в «Старбакс», когда я закончу. Это на другой стороне улицы. Скажем, в пять.

Она сдержала слово. Ровно в пять Алексия заказала кофе, и женщины уселись поговорить.

Келли Дюпре, рыжеволосая девушка с бледной кожей ирландки и россыпью веснушек на переносице, выглядела моложе своих двадцати восьми. Она выщипала брови тонкой ниточкой и громко и нервно постукивала по столешнице акриловыми ногтями.

– Простите, если была немного резка. То, что случилось с Джен, – ужасно. Но газеты и телевидение отнеслись к ее смерти как к развлечению. Словно это извращенное реалити-шоу, понимаете? Вот мне и неприятно об этом говорить.

– И я вас не виню, – кивнула Алексия. – Я была политиком… сейчас в отставке, – и понимаю, как могут СМИ манипулировать людьми.

– Так откуда такой интерес к Дженни? Простите, но я с трудом верю, что вы «друг друга». Джен знала очень мало таких людей, как вы.

– Много лет назад я была знакома с ее отцом. Потом отношения прервались. Когда я услышала о случившемся и о смерти Дженнифер, посчитала, что перед памятью Билли обязана попытаться обнаружить правду. Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что полиция просто не прилагала нужных усилий.

Келли горько рассмеялась: