Сидни Шелдон. Узы памяти

Слева сидела Ванджи Брейбермен, глухая, как пень, вдова сенатора Брейбермена, владевшая одним из коттеджей поменьше в поместье Пилгрим-фарм. Ванджи было под восемьдесят, и болезней у нее имелась тьма, что служило неистощимым источником тем для разговоров. Майкл знал старушку с детства и, возможно, знал не меньше ее доктора о синдроме раздраженной толстой кишки, чего ему вовсе не хотелось. Пожилая дама отказывалась носить слуховой аппарат, а вместо него таскала с собой рожок, когда-то принадлежавший ее бабке, что придавало ей сходство с персонажем викторианского романа. Она любила колотить рожком молодых людей, если они мямлили, что, согласно Ванджи, поколение Майкла делало постоянно!

Стул справа оставался пустым. В Майкле еще тлела слабая надежда на то, что самолет Саммер задержат в Бостоне и он будет избавлен от ее застенчивых горящих взоров, по крайней мере пока не подадут первое блюдо. Но ее ожидали к десерту. Если память Майклу не изменяла, ничто на земле не могло удержать Саммер Мейер от вкусного десерта. Одной мысли о тирамису Люси будет достаточно, чтобы она переплыла пролив из Бостона!

Тем временем Люси, стройная и хорошенькая, в простом белом платье с длинными рукавами, в удобных сандалиях на пробковой танкетке, даже не садилась, наслаждаясь ролью хозяйки. Люси Мейер вела себя ласково, по-матерински – качества, которые напрочь отсутствовали в матери. При этом она держала себя в прекрасной форме. В детстве Майкл воображал, что Люси – его милая, родная мамочка. Приятно видеть, что она не изменилась.

– Теперь, когда все расселись, я хотела бы сказать несколько слов.

Звонкий, женственный голос Люси разнесся по комнате:

– Все мы, собравшиеся здесь, давно друг друга знаем. Арни и я считаем вас семьей Пилгрим-фарм. Все вы дороги нашим сердцам. Но один член нашего сегодняшнего собрания заслуживает особого упоминания.

Все взгляды обратились на мило краснеющую Алексию.

– Не довольствуясь членством в британском парламенте, наша миссис де Вир решила, что должна управлять всей страной!

– А кто лучше для этого подходит? – хмыкнул Тедди.

– И верно, кто лучше подходит! Поэтому сегодня на приветственной вечеринке в честь приезда де Виров мы хотели бы, хотя и с опозданием, поздравить прелестную Алексию. Пусть она ярая республиканка…

– Консерватор, – поправила Алексия.

Отец Люси был политиком, и вся семья причисляла себя к преданным демократам.

– …но мы любим вас и очень гордимся. За Алексию!

– За Алексию!

Пятнадцать бокалов были подняты, антикварный хрусталь звенел и нестерпимо сиял в свете свечей. Майкл бросил взгляд на сестру. Ее бокал тоже был поднят, но мягкое выражение лица сменилось непримиримым.

«Таким взглядом можно спички зажигать, – грустно подумал Майкл. – В этих глазах просто убийственная ярость».

– Простите. Я опоздала.

Все посмотрели в сторону двери. В комнату входила высокая темноволосая девушка. На пол с глухим стуком полетел рюкзак. На ней были простые, выцветшие «ливайс» и белая майка с достаточно глубоким вырезом, чтобы были видны незагорелые участки кожи, скрытые до этого лифом бикини. Длинная грива каштановых волос была связана в хвост, лицо без капли косметики сияло здоровьем и юностью, несмотря на очевидную усталость. Короче говоря, она просто неотразима!

– Саммер, дорогая!

Арни Мейер встал, чтобы обнять дочь.

– Наконец! – захлопала в ладоши Люси. – Входи и садись, солнышко! Рядом с Майклом.

Саммер покраснела и бросила на мать умоляющий взгляд. Похоже, она сгорала от стыда! Люси только что не похлопала по сиденью стула!

– Не собираешься поздороваться?

– Привет. – Саммер неловко кивнула Майклу. – Давно не виделись.

– Да.

Он хотел сказать что-то подходящее к случаю, но был слишком занят, подбирая челюсть со стола. «Черт возьми! Если бы Арни не назвал ее по имени, я бы даже не узнал».

– Ты давно на острове? – вежливо спросила Саммер.

– Э… я… э-э-э…

– К сожалению, нет, – ответила за него Алексия, ни к кому в особенности не обращаясь. – Майкл только открыл в Англии новое дело. Повезет нам, если добьется успеха. Верно, Тедди.

Тедди неодобрительно хмыкнул.

– Дня через два он должен лететь обратно.

– Ну… необязательно… – пробормотал Майкл, не сводя глаз со скул Саммер и полупрозрачной бронзовой кожи. А губы… полные, мягкие, бледно-розовые, призывно приоткрывшиеся, когда она сделала глоток охлажденного белого вина. Неужели у нее всегда были такие губы? Почему он не замечал их раньше?

– Я, наверное, смогу остаться подольше. Томми будет держать за меня оборону, если возникнет необходимость.

– В самом деле? – просветлела Алексия. Если Майкл будет дома, атмосфера определенно станет легче. – Прекрасно! Уверен, что сможешь уделить нам время?

– Конечно, ма. Для тебя – все на свете.

Рокси задалась вопросом, как это брату удается нести всю эту чушь с серьезным лицом.

Позже на кухне Алексия помогала Люси варить кофе.

– Ужин был настоящим триумфом, Люси. Огромное тебе спасибо.