Сидни Шелдон. Узы памяти

«Жил-был лузер Чадди Бейнс.
На коньках фанданго[10]

прыгал,Но упал, ногой задрыгав.
Насадил себя на ножик
И лишился тощих ножек».

– О-о-очень мило, – ухмыльнулась Саммер.

– Нравится? – улыбнулся Майкл. – Я сочинил кучу лимериков[11], но, думаю, это лучший. Знаешь, он тебя недостоин.

– Откуда тебе знать? Ты в жизни его не видел!

– Да, но послушай: «Чад». Что это за имя?

– Совершенно нормальное имя.

– Будем честны, это не то имя, которое можно выкрикивать в экстазе. «Чад! О, Чад! Сильнее, Чад»!

– Прекрати, – изобразила негодование Саммер. – Воображаешь, что «Майкл» звучит куда лучше?

– Естественно. Так и скатывается с языка. Покажу тебе позже, если захочешь.

Саммер склонила голову набок и принялась пристально изучать Майкла. Сейчас Майкл, в выцветших коричневых шортах «Аберкромби», сланцах и майке с логотипом «Баллиот-боут-клаб», казался еще красивее, чем обычно. Впрочем, он и в детстве был прекрасен. Но есть ли что-то стоящее за идеальным фасадом?

– Маленькой я была влюблена в тебя по уши.

– Я догадывался, – кивнул Майкл.

– Теперь по сценарию полагается сказать, что я тебе тоже нравилась, – поддела Саммер. – Я тебе нравилась?

– Дело в том…

Майкл задумчиво повертел бутылку с остатками пива.

– Что ты была не такая уж маленькая.

– Эй!

– Нет, правда. Ты была настоящим гигантом.

Саммер схватила ломоть хлеба из корзинки и швырнула в него.

– Не слишком джентльменское заявление!

– Зато правдивое, – рассмеялся он. – Ты была толстушкой и вечно молчала. Просто смотрела на меня. Как бегемот, готовый броситься в атаку. Смертельно меня пугала, если хочешь знать.

Ей еще никогда так не грубили, но почему-то в устах Майкла это звучало забавно.

– Как ты умудрилась похудеть?

– Стала меньше есть.

– Прекрасная стратегия.

– Спасибо.

Оба улыбнулись.

– Не знаю, – вздохнула Саммер. – Наверное, стала счастливее.

– Знаешь, что самое смешное? – спросил Майкл, допивая пиво и заказывая еще одно.

«Тот факт, что я должна страдать от разбитого сердца, но в эту секунду безмятежно счастлива? Тот факт, что мне известно, что ты игрок и полон дерьма, но все же хочу лечь с тобой в постель?»

– Нет. А что?

– Я знал тебя с пяти лет. Но оказалось, что совсем тебя не знаю.

Майкл нежно коснулся руки Саммер, перевернул и нежно погладил запястье большим пальцем. Чад Бейтс никогда не делал ничего подобного. Саммер ощутила, как кровь прилила к низу живота с такой скоростью, словно опаздывала на самолет.

– Пойдем в постель, – с широкой улыбкой предложил Майкл.

– О чем ты думаешь?

Тедди смотрел на жену. В тусклом лунном свете кожа Алексии выглядела безупречной, как в то время, когда они только начали встречаться. Ночные тени стерли морщинки и возрастные пятна, оставив только прекрасный профиль: сильный подбородок, длинный орлиный нос, высокий лоб. Алексии было почти шестьдесят, но она по-прежнему оставалась чувственной, желанной женщиной, по крайней мере в глазах Тедди. Он любил ее большую часть взрослой жизни, и она полностью изменила его жизнь. Если бы его просили описать ее одним словом, он ответил бы «сила». Красота Алексии заключалась в силе, причем силе заразительной. Она передала ему эту силу. Тедди любил ее и за это.

Де Виры вдвоем ужинали на крыше, где была устроена терраса. Тонкий полумесяц висел в усыпанном звездами небе, лягушки-быки сонно квакали в пруду. В гостевом домике все еще горел свет, но детей не было дома. Рокси ужинала с подругой, крайне редкое событие в последнее время, а Майкл и Саммер куда-то исчезли. С самого ужина у Люси Майкл повсюду ходил за Саммер, как потерявшийся щенок. Хотя Тедди было трудно это признать, он тихо радовался. Он не помнил, чтобы сын так увлекался, если не считать детскую страсть Майкла к матери.

Алексия тяжело вздохнула.

– Что с тобой? Что-то случилось?

– В общем, нет. Я просто подумала, как тут прекрасно. Так мирно.

Она была права. Стояла чудесная ночь, теплая, чуть сырая, а воздух был напоен ароматами роз, фиалок и лаванды, соперничавших с аппетитным запахом курицы с лимоном и чесноком, доносившимся из кухонного окна. Но Тедди чувствовал, что мыслями Алексия не здесь.

– Я вижу, тебя что-то тревожит. Что случилось, дорогая?

Сжимая обеими руками стакан с «пеллегрино», Алексия подтянула колени к груди.

– Это так очевидно?

– Только мне.

– Если я расскажу, обещаешь не расстраиваться?

– Сделаю все возможное. Так что с тобой, Алексия?

– Помнишь человека, который пришел к воротам Кингсмира в ту ночь, когда меня назначили министром внутренних дел?

– Смутно. Я помню, ты вышла из-за стола. Но потом сказала, что не случилось ничего особенного.

– В самом деле не случилось, и, возможно, я зря волнуюсь.

– Возможно? – Тедди вскинул брови.

– Я не говорила тебе, но несколько недель назад видела его в Лондоне. Опять.

– Но… ты же никогда с ним не встречалась. Теперь я вспомнил. Он исчез к тому времени, как ты подошла к воротам, а оказалось, что камера не работает.