Сиэль. Следы на снегу (СИ)

— Через неделю, — сообщил мужчина и вдруг нахмурился: — Ты же умеешь танцевать?

— Умею, — неохотно созналась я.

Как хорошо, что лорд Каэл в свое время нанимал для меня преподавателя танцев! Повезло. Но… зачем он вообще предложил это? Неужели не было другого способа заставить министра Линдона замолчать?

Наверное, у господина Эттрейо есть план, — решила и я немного воспряла духом. — Не думает же он, что я действительно буду выступать перед целой толпой! Да я же споткнусь и опозорюсь! И опозорю его.

— Выступать придется, — не терпящим возражений тоном ответил лорд Каэл на мой вопрос. Мы уже ужинали, а за окном сгустились чернильные сумерки, поглотившие сад. — Более того, тебе придется постараться, чтобы затмить всех.

— Но почему, — заныла я. Я так не хотела публично танцевать, что даже осмелилась возражать. — Можно же как-то… приструнить этого министра Линдона! Я не могу выступать перед всеми, я же буду нервничать! И обязательно сделаю что-нибудь не то!

В ответ на это мужчина отставил свой кубок и уставился на меня нечитаемым взглядом. Я тут же сжалась в ожидании бури. И она не переминула разразиться.

— Разве я учил тебя отступать перед трудностями? — медленно спросил лорд Каэл. Его голос звучал холодно и колко. — Ты Эттрейо, и получила соответствующее образование. Другие девушки из знатных родов тоже будут выступать — которые, заметь, потопили немало конкуренток за шанс показаться перед императором. Если они могут выступить, то ты тоже можешь. Больше не хочу слышать никаких возражений, — жестко закончил он.

Он его отповеди меня словно окатило ведром холодной воды. Да, он сделал меня Эттрейо — а значит, может требовать исполнения обязанностей, которые накладывает это положение. А то, что мне страшно — это уже мои личные проблемы. Кто сказал, что они должны заботить лорда Каэла?

— Да, господин Эттрейо, — блекло отозвалась я.

Есть после напряженного разговора больше не хотелось, но я все-таки поковырялась в тарелке с жареными грибами. А потом, когда мой уход уже не выглядел бы как бегство, встала и, извинившись, пошла к себе. Не знаю, как отреагировал на это дракон — я смотрела вниз.

А в своей комнате я взяла книгу и, сев на пол, невидяще уставилась на страницы. Строчки почему-то расплывались. Моргнув, я промокнула глаза рукавом. Стоит мне подумать, что лорд Каэл заботится обо мне, что я для него что-то значу — как он тут же доказывает обратное своей холодностью. Совсем недавно он успокаивал меня тут, в моей комнате после того, как я увидела казнь. Еще вчера он отвел меня в покои после допроса. А сегодня — «разве я учил тебя отступать», Он говорил, как глава рода — но не как человек, которому есть дело до моих чувств и страхов. Не так, как человек, который испытывает ко мне хоть капельку тепла.

Как назло, в книге описывались какие-то идеальные отношения парочки. Мужчина носил свою возлюбленную на руках и восхищался ею. Никаких «не хочу слышать возражений».

Чувствуя, что от чужой счастливой истории любви мне становится тошно, я захлопнула книгу и легла в кровать. Как же сложно любить вас, лорд Каэл! Как бы мне перестать? Вот было бы здорово, если бы мне было все равно… И я могла бы жить, не задумываясь каждый миг о том, как меня оценивает человек, которому до меня нет дела.

Что ж… Если он требует, чтобы я выступила, то я выступлю. Придется сделать так, чтобы все запомнили мой номер. Особенно вы, лорд Каэл, — мрачно подумала я, зажигая на ладони огонек — и сминая в кулаке.

Хоть у меня и был эттероунский костюм для выступлений, но для такого важного мероприятия, как день рождения императора, конечно же, понадобилось заказать новый. Как и для всех выступающих, платье для меня должна была сшить дворцовая портновская мастерская. И следующим утром мне пришлось посетить ее ни свет, ни заря. Однако, портные уже давно не спали — они предпочитали встать раньше и лечь позже, чтобы не упустить наполненные ярким солнцем утренние часы: от вышивки при свете ламп зрение быстро портилось.

— Ой, какая худенькая, — причитала дородная портниха, крутя меня туда-сюда и снимая мерки. — Разве можно так плохо кушать!

Сама она явно следила за своим здоровьем и питалась хорошо, о чем говорили обтянутые платьем бока. Однако, вышивка на ткани была выполнена безупречно, и я понадеялась, что хотя бы за костюм мне стыдно не будет. Надеюсь, и за свое выступление тоже.

Для тренировки мне выделили целый зал, пыльный и заброшенный. Туда-то я и направилась сразу после визита к портнихе. Чихнув, я все-таки сначала прошлась по углам слабеньким вихрем — среди всей этой паутины ступить спокойно нельзя, не то, что танцевать — а затем распахнула окна, впустив в зал свежий воздух. После этого осталось только наложить на окна щиты, заглушающие звуки и затягивающие проемы темным маревом, и можно было начинать.