Сигнал и шум. Почему одни прогнозы сбываются, а другие – нет

Из выполненной Армстронгом и Грином работы следовало, что прогнозы МГЭИК достаточно слабы. По мнению исследователей, эти прогнозы не соответствовали 72 из 89 принципов прогнозирования. Возможно, что 89 принципов{827} – это слишком много{828}. Тем не менее большинство принципов Армстронга вполне подходят на роль правил для прогнозистов, а в случае применения к прогнозам глобального потепления их можно сделать более простыми и свести, по сути, к трем основным критическим замечаниям.

• Прежде всего, Армстронг и Грин утверждают, что единомыслие прогнозистов не имеет отношение к правильности прогноза. Оно, как и все остальное, способно содержать в себе элемент предубеждения. «Истина здесь не определяется голосованием, – сказал мне Армстронг. – Наука развивается не так».

• Далее, по их мнению, сложность проблемы глобального потепления делает прогнозирование, по сути, бесполезным занятием. «В истории еще не было случая, когда у нас была бы столь сложная проблема со множеством переменных и массой неопределенности, а люди могли бы при этом заставлять хорошо работать описывающие ее сложные эконометрические или другие модели, – рассказал Армстронг. – Чем более сложной вы ее делаете, тем хуже оказывается прогноз».

• И, наконец, Армстронг и Грин пишут, что прогнозы неадекватно оценивают неопределенность, присущую проблеме глобального потепления. Иными словами, они потенциально являются слишком самоуверенными.

Вопросы сложности, неопределенности и ценности согласованной точки зрения (или ее отсутствия) – это основные вопросы данной книги. Поэтому каждое заявление заслуживает детального рассмотрения.

Все климатологи согласны с некоторыми выводами

В обсуждениях глобального потепления проявляется определенное нездоровое наваждение, связанное с использованием термина консенсус. Те, кто не разделяет согласованную точку зрения, гордятся этим и называют себя «еретиками»{829}. Другие же, стремясь обрести силу в массовости, порой прибегают к сомнительным методам, таким как распространение онлайновых петиций, пытаясь продемонстрировать, как много сомневающихся в теории разделяют их взгляды[163]. Однако каждый раз, когда какой-то ученый-климатолог публично выражает несогласие с любым выводом, касающимся проблемы глобального потепления, он при этом часто заявляет, что такие действия свидетельствуют об отсутствии консенсуса относительно теории.

Многие споры в этих случаях вызваны непониманием термина. С формальной точки зрения консенсус не является ни синонимом единодушия, ни синонимом мнения, к которому пришло простое большинство. Напротив, консенсус представляет собой соглашение по широкому кругу вопросов после процесса свободного обмена мнениями, во время которого большинство членов группы принимает определенную идею, но имеется и альтернативный вариант. (Допустим, «Мы достигли консенсуса в том, чтобы заказать на обед китайскую еду, однако Горацио предпочел заказать пиццу».)

Процесс достижения консенсуса на практике часто представляет собой альтернативу голосованию. Когда какая-либо политическая партия пытается выбрать кандидата на президентский пост, может получиться так, что кандидат покажет настолько хорошие результаты в штатах типа Айовы и Нью-Гемпшира (где голосование проходит раньше), что все другие кандидаты просто перестают считаться равными ему соперниками. И хотя, с математической точки зрения, кандидат не получил преобладающего большинства, партии не имеет смысла проводить голосование в других штатах, если эта кандидатура подходит для большинства ключевых коалиций в составе партии. Можно сказать, что такой кандидат выиграл номинацию путем консенсуса.

Наука, по крайней мере в идеале, следует именно такому сознательному процессу. Ученые публикуют статьи и участвуют в конференциях. Тестируются гипотезы, и оспариваются научные выводы; некоторым из них удается выжить в этом процессе.

Потенциально МГЭИК может служить отличным примером такого процесса достижения консенсуса. Для создания его отчетов требуются многие годы, и каждый вывод подлежит детальному изучению (принципы которого порой слишком бюрократичны и политизированы). «Мы договорились, что ни одно мнение не останется без внимания, – рассказывал мне Руд. – Если своим мнением с нами поделится ваш пьяный родственник, мы все равно его изучим». Однако вызывает немало вопросов, действительно ли подобный процесс может создавать более качественные предсказания. Разумеется, все понимают, что различные участники группы могут многое почерпнуть из опыта друг друга. Однако это же может служить причиной чрезмерного единомыслия и стадного поведения.