Сигнал и шум. Почему одни прогнозы сбываются, а другие – нет

Хотя Пакистан и считается союзником США, он даже в самом широком толковании представляет собой одновременно и проблему, и решение в предпринимаемых усилиях сдерживания терроризма. Пакистан изначально отказался сотрудничать с США после событий 11 сентября, а его президент заявил, что Соединенные Штаты пообещали «разбомбить страну и вернуть ее обратно в каменный век», если она не подчинится{968}. Перед своей смертью Усама Бен Ладен жил в пакистанском Абботтабаде целых шесть лет{969}.

В то же время у Пакистана уже есть около 100 ядерных боеголовок и он стремительно строит дополнительные ядерные объекты и системы доставки{970}. На сегодняшний день Пакистан занимает седьмое место в рейтинге политической нестабильности стран, составленном журналом The Economist. Он стремительно поднялся в этом списке по сравнению с недавним прошлым{971}. Это означает, что риск революции или государственного переворота в стране довольно высок. Новый режим может быть откровенно враждебным по отношению к США. Следовательно, будут выполнены все условия, необходимые террористам для получения доступа к ядерному оружию.

По словам Аллисона, его мнение не менялось с 2004 г., и это вызвано ухудшающейся ситуацией в Пакистане и сохраняющейся угрозой со стороны остальных стран. Его воображение рисует картину вполне вероятной ядерной атаки на США в последующие десятилетия, при условии что нынешний курс останется неизменным.

Есть у Аллисона и свои оппоненты, например Майкл Леви, мой знакомый сотрудник Совета по международным отношениям. Биография Леви слегка эксцентрична, как и биография Аарона Клаузете, – он изучал теоретическую физику в Принстоне и был техническим консультантом в популярном телешоу 24, по сценарию которого группа террористов пытается взорвать ядерную бомбу в Лос-Анджелесе[178].

Леви считает, что определенный риск атаки действительно есть. «Приехав сюда, – рассказал он, – я первым делом нарисовал на карте кольца вокруг Центрального вокзала, чтобы понять, какой вред моей квартире может нанести десятикилотонная бомба». Однако он считает, что Аллисон преувеличивает риски, и ставит под сомнение некоторые из его допущений.

Например, Леви считает, что Аллисон воспринимает мотивы террористов как данность. «Я не утверждаю, что Аль-Каида не хотела бы взорвать Манхэттен, – говорит он. – Однако и группы, и отдельные личности обладают всевозможными стремлениями, но порой они не делают для их осуществления ничего, поскольку сомневаются в своей способности добиться цели». Террористические группировки, по мнению Леви, вынуждены подстраховываться – неудавшаяся попытка раскроет их и привлечет ненужное внимание со стороны правительства США и правительств других стран.

Неудавшийся теракт повлияет на отношение к репутации группировки и со стороны действующих ее членов, и со стороны потенциальных рекрутов. Террористические организации фундаментально слабы и нестабильны, как и только что открывшиеся рестораны, 90 % которых банкротятся в первый год существования{972}. Успех вербовки в ряды террористов во многом зависит от способности вербовщиков убедить своих новых членов в том, что они будут способны искупить все то, что они воспринимают как несправедливость{973}. В частности, необычно долгий срок существования Аль-Каиды может объясняться тем, что очень многие теракты, проведенные ею до 11 сентября, были успешными. Однако, если способность террористической группировки достичь возмездия ставится под сомнение, рекруты могут направиться в другое место.

Ядерную атаку сложно организовать. И дело не в том, что террористические группировки не способны или не хотят осуществлять сложное планирование – атаки 11 сентября разрабатывались на протяжении пяти лет. Однако чем более запутан план, тем больше взаимодействия требуется от большего количества участников, а с каждым из них связан риск дезертирства или разоблачения контртеррористическими организациями. Для проведения ядерной атаки, помимо всего прочего, ее исполнителям потребуются значительные и узкоспециализированные технические знания – значительно большие по объему, чем понадобилось четырем террористам, научившимся управлять «Боингом-767». Специалистов в ядерной физике и так немного, а тех, кто может быть членом террористической организации, – и того меньше{974}. «Что-то могло бы получиться, если бы они нашли парня с дипломом инженера и поставили его во главе коллектива ядерщиков, – рассуждает Леви. – Но я не думаю, что это так уж вероятно».

В конечном счете, цель террористов заключается не в том, чтобы убить как можно больше людей. Скорее, они стремятся вселить в них ужас и изменить их поведение. Ядерная атака, безусловно, потрясет всех нас, но она не будет в сто или даже тысячу раз страшнее 11 сентября, несмотря на то что убьет в сто или тысячу раз больше людей. Если шансы на успех невысоки, то, возможно, для террористов этот вариант будет не самым эффективным средством достижения цели.