Сигурд. Быстрый меч

Мы устроились на нашем холме и тут снова начались споры с Бу и Токе, которые хотели отпустить чуть ли не всех людей поживиться в округе. Мне снова пришлось рассказывать им про возможную вылазку и про коварство врага. На это они отвечали, что последних смельчаков среди саксов убили три года назад под Лунденбургом, и что теперь саксы не отважатся выйти из крепости, даже если их будет вдесятеро больше, чем нас. Я рассказал им про саксонского тана, что я захватил в плен, и про то, что если бы у саксов был стоящий вождь, они давным-давно напали бы на нас. Ни Токе, ни Бу мне не поверили. Бу сказал, что бурги как раз и придумали строить, чтобы в них отсиживаться, а не принимать битву. А Токе добавил, что я стал слишком осторожен после того, как бритты чуть не насадили мою голову на шест. Так мы спорили довольно долго, но в конце концов решили, что с каждого корабля можно будет отпустить по десять человек, и саксы в крепости не заметят, что нас стало меньше. Это оказалось верным решением, потому как к вечеру наши воины вернулись и принесли с собой немало снеди, хотя и жаловались на то, что во всех окрестных деревнях не сыскать и серебряного крестика.

На холме мы провели два дня, и все это время саксы нас не беспокоили, так что я начинал склоняться к мнению Бу и Токе об их доблести. На третий день к крепости с севера прискакал отряд всадников. Мы не могли помешать им попасть внутрь, а только разглядывали их с нашего холма. Видно было, что всадники – не простые воины, потому как один из них держал стяг с таким же красным драконом, что глядел на нас с башни.

К нам же прибыл гонец от ярла Паллига. Он рассказал, что Вилобородый разграбил богатый монастырь и опустошил всю округу. И теперь Хлидафорд остался последним местом, где можно взять добычу на четыре дня пути вокруг. По уговору весь бург со всеми людьми и добром должен был достаться ярлу Паллигу, и ярл не хотел звать никого на помощь, иначе пришлось бы делиться добычей. Однако и брать приступом его он не хотел, так как прослышал про большое число защитников. Потому он предлагал мне, пользуясь нашей малочисленностью, выманить саксов из крепости, а сам он готов был с вечера спрятать свое войско в леске неподалеку.

Мы снова собрались втроем со Старым Бу и Токе, чтобы обсудить, каким образом нам выманить защитников из-за стен. Первое предложение сделал Бу:

– Самое правильное – это наловить несколько жрецов Белого Христа и убивать их одного за другим перед воротами.

Я поморщился, но ничего не сказал. Бу возразил Токе:

– Во всей округе мы не видели ни одного жреца и добыть их можно, только послав к конунгу Свейну, – может, он оставил себе десяток после того монастыря, что разорил.

Бу не сдавался:

– Тогда можно привести крестьян и тоже убивать их одного за другим.

Токе снова нашел в этом предложении изъян:

– Сегодня туда прискакал знатный человек с дружиной. Возможно, сам ярл здешних мест со своими хёвдингами. Как ты думаешь, станут они ставить на кон свои жизни ради кучки крестьян?

Бу задумался, но тут же предложил снова:

– Может быть, если мы будем убивать женщин и детей, то сумеем заставить их напасть?

Я снова поморщился, однако по-прежнему ничего не сказал. Но у Токе опять нашлись возражения:

– Нам нужно, чтобы они напали на нас ночью, тогда мой отец ударит им в тыл. Если мы начнем кого—то убивать сейчас, то саксы не будут дожидаться ночи. Разве не так?

Бу заворчал, что Токе не на нашей стороне, а на стороне саксов, и сказал, что теперь пусть Токе сам чего-нибудь придумает. Сын ярла помолчал, а потом сделал свое предложение:

– Давайте поставим у нас на холме несколько крестов и распнем на них кого-нибудь, как распяли здешнего бога. На кресте смерть долгая, и саксы могут решиться ночью освободить наших пленников или сделать их смерть легкой.

Глаза у Бу засияли:

– Вот это – отличное предложение. А то, по правде говоря, последние дни выдались какими-то слишком скучными.

Теперь настал мой черед возражать:

– А кого мы распнем?

Бу с Токе задумались. Наверное, было бы неплохо распять какого-нибудь священника или тана, однако таких у нас в плену не было. А распинать крестьян было попросту глупо. Не договорившись ни до чего, Бу с Токе посмотрели на меня. Я встал и сказал:

– Я пойду и просто брошу им вызов. Должна же у них быть хоть какая-то честь.

Бу рассмеялся, а Токе сказал:

– Многие бы сказали, что такая наивность не к лицу хёвдингу.

Но я взял с десяток людей и направился к крепости. Там я подошел на полет стрелы к воротам и крикнул:

– Я – Сигурд Харальдсон, прозванный Быстрым Мечом и Грозой Саксов. И я говорю, что саксы – трусы. Найдется ли среди вас кто-нибудь, кто с этим не согласен?

Ответом мне было молчание.

Я повторил свой вызов во второй раз, а мои люди принялись по-всякому бранить и оскорблять саксов. Но ответа из крепости не было. Я понял, что ярл Ордульф, если это был он, твердо решил отсидеться в крепости, несмотря ни на что. Я уже собирался уходить, но все же крикнул в третий раз наугад:

– Мне говорили, что король саксов трус. Теперь я знаю, что он пошел в своего дядю.