Сигурд. Быстрый меч

– Тогда что в монастыре делала ты? Мне не сильно верится в то, что там ты непрерывно молилась, чтобы кого-то от чего-то спасти. Многие бы сказали, ты не похожа на ваших священников, которые отказываются от всех радостей жизни – доброй драки, женщин, пиров – только ради того, чтобы целыми днями взывать к Белому Христу в своих молитвах.

Бриана совсем погрустнела:

– Ты прав, я – великая грешница, грешила тогда и грешу сейчас с тобой. Но в том не моя вина. Такой меня создал господь. А брат Бернар только открыл это во мне. Но монахини смогли бы со временем отмолить меня, если бы в монастырь не ворвались люди ярла Паллига.

После этих слов она замолчала, и мне стоило долгих усилий заставить ее рассказать свою историю. Так я узнал, что Бриана была старшей дочерью тана Эльфгара в Девоне, земле на западе страны саксов. Ее отец был старым соратником ярла Ордульфа, властителя тех мест. И у него было немало серебра, так что, когда он решил, что его дочери должны расти в благочестии, то смог нанять им в учителя священника, прибывшего из самого Рима. Брат Бернар, так звали священника, был молод, но очень набожен и уже известен как искусный толкователь святого писания далеко за пределами Девона. Бриане по нраву пришлась его наука, и она легко запоминала долгие повести про жизнь Белого Христа и его людей. Но беда случилась оттого, что красота Брианы слишком рано расцвела. Отец Бернар не смог сдержать себя, и вскоре обучал дочь тана не только тонкостям богословия, но и искусству любви. Впрочем, как поняла Бриана, молодому священнику такое было не впервой. Ходили слухи, что в далекую Англию из Рима он и был отправлен за слишком близкие отношения со своими воспитанницами. А, не будь он столь похотлив, в Риме со временем мог бы стать одним из главных жрецов Белого Христа.

Отец Бернар и Бриана довольно долго хранили все в тайне, но как-то раз младшая сестра Брианы Годива застала их за занятиями, которые не слишком-то походили на урок богословия. Бриана не успела остановить ее, и Годива разнесла весть по всей усадьбе. Тан Эльфгар думал недолго. Отец Бернар как священник не мог быть осужден судом их округи, а должен был быть судим верховными священниками Белого Христа. Потому Эльфгар вытолкал отца Бернара за ворота и пустил ему вслед кельтских волкодавов. «Божий суд!» – сказал он, когда на следующий день ему рассказали о найденном в лесу растерзанном теле. Бриану же тан Эльфгар сначала отхлестал так, что она еще несколько дней не вставала с постели, а потом, подумав, решил отдать в монастырь. Раз теперь не приходилось надеяться, что его опозоренная дочь найдет себе хорошего жениха, то лучше ей было быть там, где она могла со временем стать настоятельницей и с пользой для семьи управлять немалыми монастырским владениями.

Так Бриана отправилась в Винтанкастер32, где должна была под присмотром настоящих священников изучать священные книги в известном во всей Англии своими благочестивыми порядками монастыре святого Свитуна. Там же она долго пыталась выпросить у Белого Христа прощения за свои прегрешения. Однако, проснувшись в один из дней, она увидела перелезающих через ограду монастыря викингов и вскоре оказалась в одном шатре с Маленьким Аке. Тут ее греховная природа снова взяла свое, и Аке не только не причинил ей никакого вреда, а, наоборот, взял с собой домой, сделал свободной и даже хотел на ней жениться по нашим обычаям.

Рассказав все это Бриана сказала, что она великая грешница, и, встав на колени, стала молиться. Молитва ее продолжалась так долго, что я заснул. Днем мы больше не разговаривали о прошлом Брианы, хотя я заметил, что она стала более рассеянной в обращении с оружием. Ночью она снова постелила себе на своей лавке, однако вскоре я почувствовал, что нас уже двое под овчиной, которой я укрывался. Бриана задрала мне рубаху и прижалась ко мне всем телом. Одежды на ней не было.

– Время отмаливать грехи придет, когда я вернусь в Англию, – прошептала она. – А сейчас лучше погрешить вволю. Когда я стану настоятельницей, я буду долго жалеть, если упущу такую возможность сегодня. И я с ней тут же согласился.

А еще я заметил, что рассказы о земле саксов стали запоминаться гораздо лучше, когда Бриана начала говорить: «мой дядя со стороны матери, тан Вульфгар, тот, что еще заснул в отхожем месте на пиру у элдормена» вместо краткого «тан Западного Девона Вульфгар». И только Копченый Эрик усмехался, когда по утрам мы выходили из дома, зевая, и с ввалившимися глазами.

Когда шли дожди, а с севера налетали холодные ветра, Бриана часто выходила на берег волнующегося моря и смотрела куда-то на юг. Я спрашивал, о чем она мечтает, и она отвечала, что смотрит туда, где лежит Англия – страна зеленых лесов и чистых рек. Она так живо рассказывала мне про запахи дыма из очагов, вспаханного поля или луговых цветов после дождя, что я сам, казалось, переносился на ее родину. Я даже не старался ей объяснить, что Англия от нас лежит вовсе не на юге, а на юго-западе, и чтобы посмотреть в ее сторону следовало бы взобраться на какой-нибудь холм.