Сияющие высоты

– Эйвери говорила, что Каллиопа живет с мамой, – сказала Леда. – Наверное, это она.

Они с Ваттом переглянулись, очевидно подумав об одном и том же.

– А Надя может включить поиск узнавания лиц по матери Каллиопы? – спросила Леда.

«Уже ищу», – обиженно ответила Надя. Она сменила голосовое общение на текстовое, посылая слова на линзы Ватта, как если бы он получал входящие фликеры.

«Извини меня».

«Все хорошо. Ты верно заметил, что не можешь задеть моих чувств, ведь их нет».

Конечно, Надя говорила правду, но ему вдруг стало нестерпимо грустно.

Ватт переключил внимание на беседу Каллиопы с матерью. Сперва они выглядели напряженными: жесты были скованными, полными скрытого смысла. Но потом женщина что-то сказала дочери, вызвав у той слабую улыбку.

«Надя, ты отслеживаешь, о чем они говорят?» – спросил Ватт.

В ту же секунду он получил полный текст диалога, но без какого-либо комментария от Нади. Ватт прочел его и удивленно вскинул брови.

– Леда, – позвал он.

– Я слушаю! – шикнула та и пояснила в ответ на вопросительный взгляд Ватта: – «Липрид».

Приложение «Липрид» использовали люди с нарушением слуха. Ватт удивился, почему сам никогда не прибегал к нему, чтобы подслушивать разговоры.

Изобретательность Леды восхищала и в то же время пугала.

Ватт хотел внимательнее разглядеть женщин, но тут Надя прислала ему результаты поиска на маму Каллиопы.

– Леда, – хрипло сказал он, хватая ее за локоть и оттаскивая подальше, – тебе стоит это увидеть.

Эйвери

Эйвери стояла среди моря людей и заливисто смеялась над каждой шуткой. Сегодня она нарядилась в сногсшибательное, притягивающее взгляды и непомерно дорогое свадебное платье, которое купила случайно, а потом решила укоротить до колен. Но бот-портной отказался вносить кардинальные изменения, и Эйвери, переключив стайлер на режим ножниц, отрезала юбку сама. Со странной отрешенностью она смотрела, как воздушные слои сетки, расшитые мелким жемчугом и крошечными кристаллами, оседают на пол гардеробной. Платье было столь пышным, что потребовалось несколько минут упорного труда. Эйвери словно смотрела на себя со стороны: в обычной ситуации она бы не осталась равнодушной при таком кощунственном обращении с платьем от-кутюр. Но прежняя Эйвери будто спряталась в раковину, осталась лишь новая, безрассудная – непостоянная и совершенно непредсказуемая.

То и дело она поглядывала на Атласа, стоявшего вместе с Каллиопой. Склонив друг к другу головы, парочка безмятежно улыбалась. От этого зрелища Эйвери стало слишком больно.

Вдруг Риша схватила ее за руку.

– Боже! – ахнула подружка, глядя в том же направлении. – Неужто на ней розовые бриллианты твоей матери?

Эйвери потрясенно уставилась на легендарные серьги мамы – в ушах Каллиопы.

– Похоже, что они, – сказала Эйвери со скукой в голосе, не давая Рише развить тему.

Стоявшая поодаль Каллиопа подалась вперед и что-то шепнула Атласу. Платье на ней было тонким, как воздух. Внутри Эйвери забурлило нечто страшное, словно там разверзлась огромная черная дыра или бездна. Опустив руку, Эйвери провела ладонью по неровному подолу своего платья – отчего-то этот изъян в наряде придавал ей уверенности.

– У них с Атласом, должно быть, все серьезно, раз твоя мама одолжила ей эти серьги, – заметила Риша.

– Не знаю, мне все равно. – Эйвери стиснула зубы так, что заболела челюсть, и через силу заставила себя улыбнуться. – Возьму-ка себе выпить.

Она круто развернулась, не позвав Ришу с собой, и зашагала к бару. Но Эйвери Фуллер не проталкивалась сквозь толпу, не прокладывала себе путь локтями – гости расступались инстинктивно, будто она шла в луче прожектора.

Все как всегда. Женщины прохаживались по террасам, стуча каблучками, мужчины судачили о делах, хмуря брови и изображая интерес. Как поверхностно и бессмысленно! Стоило пролететь полсвета, чтобы снова оказаться на своей маленькой орбите – по-прежнему флиртуя, по-прежнему разочаровываясь.

– Эйвери! – заторопилась к ней Леда. – Я повсюду тебя ищу!

Щеки подруги разрумянились, глаза сверкали от азарта.

– А я здесь, – апатично отозвалась Эйвери.

Она выдавила из себя улыбку, но вышло не очень. Заметив ее жалкие попытки, Леда сощурилась, словно хотела сказать: «Меня не обманешь».

– Нам нужно поговорить, – настойчиво произнесла Леда. – Наедине.

Оставив толпу позади, они прошли к огромной золоченой арке, ведущей к роскошному жилому кварталу на темной стороне. По пустынной площади бродил кто-то из гостей, а в остальном все сияло первозданной, безупречной чистотой, поскольку сюда еще не заселялись. Эйвери и раньше бывала в башнях до момента открытия, и каждый раз царившая там атмосфера казалась ей жутковатой. Окна в парадных прихожих напоминали мертвые глазницы.

– В чем дело? – спросила Эйвери, когда Леда остановилась.

Они слишком приблизились к выставленным на продажу апартаментам, и на линзах тут же замелькала реклама. Подруги поспешно передвинулись к центру улицы.

– У меня есть новости насчет Каллиопы. – Леда сделала глубокий вдох и театрально прошептала: – Она мошенница.

– Что?

Леда ответила безжалостной, опасной улыбкой и пустилась в объяснения.