Сияющие высоты

Эйвери набрала скорость, давя на педали и преодолевая сопротивление соленой воды. Хотелось забыться в этом механическом движении, загнать себя так, чтобы кислород перестал поступать в чертов мозг, чтобы хоть несколько блаженных минут не истязать себя мыслями об Атласе.

По спине струился пот. На руках, вцепившихся в рукоятки, появились первые мозоли. Эйвери поняла, что идет к первому месту почти наравне с номером восемнадцать из заднего ряда. Она не знала, кто это, да и какая разница: сейчас главное – выиграть. Эйвери казалось, что в этой гонке сошлись все ее проблемы и ошибки, и если она не одержит победу, то и дальше будет влачить жалкое существование. Она остервенело крутила педали, словно от этого зависело будущее, – Эйвери представляла, что впереди ее ожидает счастье и она непременно поймает его, если приложит усилия. Языка коснулась соленая влага, но Эйвери не знала, что́ тому виной: вода, пот или слезы.

А потом все закончилось. Эйвери подняла голову и чуть не разревелась от облегчения. Она выиграла, с небольшим отрывом обогнав восемнадцатый велик. Спрыгнув с тренажера, она окунулась с головой в воду. Сейчас ее даже не заботило, что соль сушит волосы. Эйвери по-прежнему хотелось плакать. «Я полностью разбита», – безрадостно подумала она и неторопливо выплыла из бассейна.

– Я подозревала, что это ты на седьмом. – Возле одной из скамеек, расположенных по периметру помещения, стояла Леда, упираясь руками в узкие бедра.

– Ты была на восемнадцатом?

Кто же еще? Эйвери даже не удивилась.

Леда кивнула.

Обе застыли словно статуи, пока другие посетители шли мимо них в залитый золотым светом холл. Никто не хотел делать первый шаг. Леда обернула вокруг талии полотенце на манер парео, и Эйвери вдруг узнала ярко-голубой рисунок на кайме.

– Это же из Мэна, – проговорила она.

Леда опустила взгляд и пожала плечами:

– Наверное. – Она провела пальцами по узору, а потом посмотрела на Эйвери. Глаза Леды сверкнули среди приглушенного света. – Помнишь, как мы отправились искать цветное морское стекло для твоей бабушки, а огромная волна сбила меня с ног?

– Я побежала за тобой, – вспомнила Эйвери.

– В своем новом белом сарафане. – Леда легонько усмехнулась. – Твоя мама ужасно разозлилась.

Эйвери кивнула, сбитая с толку противоречивыми чувствами – растерянная и притом благодарная за воспоминание. За последнее время она потеряла многих близких людей – Эрис, Леду и теперь Атласа. Пускай эта череда неудач скорее закончится, с надеждой подумала Эйвери.

– Может, выпьем по смузи? – еле слышно спросила Леда, словно прочла ее мысли.

Тишина в аквастудии оглушала.

Все разошлись, остался лишь негромкий плеск соленой воды и нервное мигание фонариков. Голограмма с кирпичной стены исчезла.

– А как насчет тако?

После тренировки кровь все еще стучала в висках, а лицо горело. Впервые за неделю Эйвери ощутила что-то, кроме всепоглощающей печали и отвратительной апатии. Ей отчаянно хотелось сохранить эту крупицу тепла, прежде чем снова неизбежно погрузиться в ледяную действительность.

– В бар? – улыбнулась Леда.

– Куда же еще?

К добру ли эта затея? Как ей теперь относиться к Леде, учитывая все произошедшее между ними? Были ли они лучшими подругами, врагами или же незнакомцами?

«Пора это выяснить», – подумала Эйвери и сунула ноги в сандалии с цветочным принтом.

Леда

Бар, как и всегда, привлекал и пугал своей безукоризненностью. Ослепительно-белые поверхности казались столь идеальными, что Леда боялась к ним притронуться. Она вспомнила, как впервые пришла сюда в восьмом классе с Эйвери и ее родителями и смотрела на все круглыми глазами. Все эти стройные и роскошно одетые люди казались тринадцатилетней Леде по меньшей мере моделями. Правда, некоторые таковыми и являлись.

После душа Леда и Эйвери поднялись по крутой белой лестнице – на каждой ступеньке стояли горшочки с колючими синими агавами – и устроились в уютной кабинке на две персоны. Покинув неестественно тихую аквастудию, Леда засомневалась, что правильно поступила, поддавшись этому порыву.

Эйвери спасла ситуацию, заговорив первой:

– Как дела?

От нелепой формальности этого вопроса Леда чуть не рассмеялась. Они столько раз бывали в этом ресторане, а сейчас вели себя так, словно пришли на худшее в своей жизни свидание. Внезапно Леда поняла, что должна сказать.

– Прости меня, – неуклюже проговорила она – извинения всегда давались ей с трудом. – За все, что я сделала и сказала той ночью на крыше. Я сожалею, что это произошло. – Не было нужды уточнять, что она имела в виду, обе и так знали. – Клянусь, это несчастный случай. Я бы никогда…

– Знаю, – коротко ответила Эйвери, сжав колени ладонями. – Но не стоило вести себя как одержимая и сыпать угрозами. Если бы ты рассказала правду, все бы обошлось.