Сияющий дракон

Посетители были смешанной группой; купцы и путешественники многих рас пили вместе с местными рыбаками и фермерами. В левой части таверны был огромный каменный камин, достаточно большой, чтобы зажарить целого кабана. Краснощекий повар поливал шипящее жаркое фруктовым соусом, в то время как два подростка изо всех сил пытались повернуть огромный вертел. Толстые, ароматные буханки хлеба пекли в открытых печах по обе стороны камина. По комнате были расставлены маленькие круглые столики, накрытые яркими скатертями, и был длинный, хорошо укомплектованный бар, протянувшийся почти во всю длину задней стены. Бочкообразный гном-бармен раздавал кружки с чем-то пенистым и подозрительно пахнущим, похожим на эль  Кринна. Телдин глубоко вздохнул и последовал к столику возле бара.

Он заказал ужин и попросил кружку эля и чарку сагекорса — дымчатого напитка, который так любил Элфред Сильверхорн. Телдин не любил крепких напитков, но ему показалось уместным поднять бокал в честь своего друга.

Телдин все еще был ошеломлен смертью Элфреда и Сильвии, даже больше, чем неожиданным и невольным предательством своего друга. Телдин не считал Элфреда ответственным за его действия — Элфред действовал под чарами не-мертвого волшебника неоги, но его потеря глубоко потрясла Телдина. Предательство было тем, чего Телдин почти ожидал; смерть его друзей — совсем другое дело.

Ничто не могло приучить его к боли и чувству вины за то, что он навлек опасность на окружающих. Погибло так много людей, что Телдин, по натуре человек одинокий, стал еще больше отдаляться от них, опасаясь, что забота о других может привести только к их смерти. Его друг, похожий на гиппопотама, Гомджа тоже исчез, уехав искать работу и новую жизнь в другом месте.

Словно рефлекторно, его рука потянулась к небольшой сумочке, висевшей на поясе. Сквозь мягкую потертую кожу он нащупал медальон, подаренный ему Геей, прекрасным, жизнерадостным кендером, которую он не осмелился полюбить. Как и у большинства кендеров, у Геи был талант «находить» вещи, но она пошла против природы кендеров и отказалась от магической безделушки, думая, что Телдин может использовать ее в своих поисках. Действительно, «фал» сказал Телдину, что медальон может быть использован для отслеживания «Спеллджаммера», и Телдин несколько раз пытался следовать инструкциям мудреца. Все попытки провалились; та магия, которой когда-то обладал древний диск, очевидно, исчезла. Однако он сохранил подарок Геи, нося сумочку на поясе именно там, где ее нежные пальцы привязали ее узлом. Расставание с Геей ранило его сильнее, чем он хотел признавать.

Вежливое чириканье прервало его размышления. Телдин опустил глаза, когда маленькие, покрытые перьями руки, поставили перед ним обеденное блюдо. Он кивнул в знак благодарности служанке, похожему на пингвина существу, известному как дохвар, и принялся за еду, даже не подумав о слуге. Годом раньше Телдин уставился бы на дохвара, как деревенский парень на двухголового теленка, но он привык встречать в своих путешествиях странных существ. Поэтому он был поражен непроизвольной дрожью, пробежавшей по его спине, когда его взгляд случайно остановился на одном из других посетителей таверны.

Одетая в мантию фигура высокого гуманоидного мужчины остановилась прямо у входной двери. Его лицо было глубоко скрыто капюшоном коричневого плаща, но Телдин заметил, что лицо было худым и угловатым, и доминировала пара раскосых, явно эльфийских глаз. Одна сторона капюшона была слегка отодвинута назад, открывая заостренное ухо. Судя по всему, вновь прибывший был эльфом, но Телдину показалось, что с ним что-то не так. Закутанная в плащ фигура начала медленно пробираться к бару. Он двигался с эльфийской грацией, но в его движениях было что-то чужое и какое-то хрупкое. Телдину пришло в голову, что это существо не совсем то, кем оно кажется: оно похоже на эльфа, но это не эльф.

В этой мысли была уверенность, которая поразила Телдина. У него было странное ощущение, что он уловил проблеск истинной природы эльфийского существа. — «Откуда взялось это ощущение»? —  ненадолго задумался он. — «Была ли это еще одна сила плаща»?

В этот момент очень пьяный человек вызвал новичка на соревнование по метанию ножей. Неуверенно пошатываясь, пьяный человек приблизил свое лицо к глубоким складкам капюшона, демонстрируя воинственность, явно рассчитанную на то, чтобы либо запугать противника, либо одолеть его своим дыханием. И на глазах у Телдина пьяница в ужасе отпрянул. Бледный и потрясенный, он попятился, бормоча извинения. Кем бы ни было это существо, оно опасно, заключил Телдин. По его мнению, эльфы были достаточно плохи в подобных делах. Любая вариация вида новичка создавала возможности, которые он не хотел рассматривать.