Сияющий вакуум

Филипп! Я преследовал вас столько лет. Теперь я действительно хочу помочь вам. Вы совершаете ошибку!..

Только от одного звука этого голоса Филипп испытал невыносимый приступ ярости и ненависти. Ярость вытеснила из головы все остальное. Он не думал больше, что делает. Когда бледное лицо Дура- сова оказалось над могилой, Филипп выхватил пистолет и в упор дважды выстрелил в это лицо.

Земфира протяжно вскрикнула. Выпавший фонарик стукнулся о золотую крышку гроба и померк. Заскрипела, осыпалась могильная земля, и сверху прямо на фонарик повалилось мертвое тело бывшего московского следователя.

В последней судороге Дурасов повернулся и лег на всю длину могилы. Чтобы вытащить из-под тела фонарь, пришлось подсунуть под него руку. Наконец, распрямив затекшую спину, Филипп кинул фонарь Земфире. Он выбрался из могилы, сжимая в одной руке пистолет, а в другой ЛИВ. Саперную лопатку он бросил внизу.

Земфира смотрела испуганно. Но все же сохраняла самообладание.

— Посвети! — попросил Филипп.

Луч фонаря качнулся по новым бетонным надгробиям, по темной зелени листьев и на миг остановился на сморщенном желтом личике коротышки.

— Вставьте его в свое правое ухо! — хрипло потребовал посланец грядущего. — Я настаиваю. Теперь же вставьте его!

Но Филипп даже не понял слов. Он все еще был в бешенстве. Расставив ноги, он наклонился над могилой и, прицелившись в неподвижное тело, три раза спустил курок своего пистолета.

— За Жанну! — прошептал он. — За Лопусова! За мою убитую семью! За обезьяну, в конце концов!

Он спустил курок в четвертый раз, пистолет сухо щелкнул. Осечка. Филипп Костелюк убрал оружие в кобуру и с трудом разжал кулак. На его ладони лежал окровавленный кусочек металла.

«Ну вот я и убил Дурасова… — подумал Филипп. — Я убил его!»

— Земфира? — Он повернулся к жене, хотел спросить, но сообразил, что женщина еще не знает будущего.

«Но если я убил его, значит, теперь он должен будет убить меня? — спросил себя Филипп, переводя взгляд с разверстой могилы на кусочек металла, лежащий на собственной ладони. — В его личном времени это, вероятно, уже произошло. Наверное, где- то в прошлом или в будущем мы уже встречались. Мы встречались в точке, находящейся от него теперешнего позади, но эта же точка мое будущее. Так что выходит, я отомстил не только за гибель своих близких, я отомстил ему также и за собственную смерть».

Филипп почти успокоился, почти взял себя в руки. Несмотря ни на что, он был почти у цели. Ему не хватило только одного мгновения, чтобы засунуть прибор в собственное правое ухо.

— Посвети сюда! — попросил он Земфиру, и свет фонарика вырвал из темноты ладонь с поднятым на ней прибором.

— Вставь его, вставь! — закричал истошно коротышка. — Скорее!

— Куда же спешить? — удивился Филипп.

— Их здесь много! — почти задохнулся в крике посланец грядущего. — Или ты думаешь, что твой проклятый полковник пришел за тобой один? Быстрее, они же сейчас набросятся! Тебе заломят руки и отберут прибор.

* * *

Предположение коротышки подтвердилось буквально через секунду. Но никто на них не набросился, никто не стал заламывать Филиппу руки.

Боевики, по всей вероятности приведенные с собой Дурасовым, предпочитали прятаться в ветвях далеких деревьев.

Первая пуля, выпущенная из снайперской винтовки, отрикошетила от ручки инвалидного кресла Жана, а вторая раздробила ЛИБ, только оцарапав ладонь Филиппа. Бросившись на землю, он попытался опрокинуть и закрыть собой Земфиру.

Но Земфиры уже не было, она исчезла. Только промелькнул в темноте на том месте, где стояла женщина, коротенький темпоральный вихрь.

НОВЫЙ ЛУВР

По неясной причине было сделано всего три выстрела. Третья пуля угодила точно в фонарик, и стало тихо. Может быть, у боевиков не оказалось прицелов ночного видения, а может быть, лишившись своего командира, они просто не хотели развивать атаку без приказа, так или иначе, но Филиппу беспрепятственно удалось выбраться с кладбища. Встревоженная Милада ждала у ворот, но увидев Филиппа живого и невредимого, катящего впереди себя инвалидное кресло с коротышкой, она даже ничего не сказала, только громко хлопнула дверцей, забираясь в машину.

Уже через несколько часов машина опять пересекла французскую границу, а еще через некоторое время старенький «форд» катил уже по улицам Парижа.

«Придется начинать все сначала, — думал Филипп, сбрасывая скорость на повороте. — Теперь у меня остался только один шанс. И мой шанс находится здесь, в Париже. По всей вероятности, он в сейфе, и из сейфа его также не достать. По всей вероятности, придется все повторить. Сначала дождаться, когда мэра застрелят, а потом ковыряться в его раздробленном черепе. Противное дело. Но ведь от этого зависит жизнь двух планет. Я должен опять на это пойти».