Сияние

Он развернулся и стрелой влетел в двустворчатую дверь. С главной лестницы донесся приглушенный быстрый топот.

— Значит, осы наверху были, — сказала она. — Тебя покусали?

— Где мое «Пурпурное сердце»? — спросил Джек и продемонстрировал палец. Опухоль уже начала спадать, но Венди должным образом разохалась и легонько поцеловала его.

— Жало вытащил?

— Осы его не оставляют. Это пчелы. У них жало с зазубринами, а у осы — гладкое. Вот почему осы так опасны. Они могут кусать снова и снова.

— Джек, ты уверен, что для Дэнни гнездо не опасно?

— Я применил дымовую шашку и все сделал по инструкции. Дается гарантия, что за два часа эта штука выморит всех жучков-паучков до единого, а потом дым рассеется без следа.

— Ненавижу, — пробормотала она.

— Кого… ос?

— Все, что кусается, — ответила Венди и, скрестив руки на груди, обхватила себя за локти.

— Я тоже, — сказал Джек и обнял ее.

16. Дэнни

Венди даже из спальни слышала, как строчит принесенная Джеком снизу пишущая машинка. Вот она оживала на тридцать секунд, затем на пару минут воцарялась тишина, а потом машинка снова давала короткую очередь. Это немного напоминало треск автоматной стрельбы. А себя Венди представляла сидящей в укрытии. Треск машинки звучал для нее музыкой: так ровно Джек не работал со второго года их брака, когда он написал тот рассказ, что купил «Эсквайр». Он сказал, что к добру ли, к худу ли, но к концу года думает закончить пьесу и взяться за что-нибудь новенькое. А еще он сказал, что ему наплевать, произведет ли отправленная Филлис «Маленькая школа» фурор, или же пьеса бесследно канет, — и это Венди тоже допускала. Сам процесс его творчества вселял в нее бесконечно много надежд — не потому, что она многого ожидала от пьесы, а потому, что муж, кажется, начал медленно закрывать массивную дверь в полную чудовищ комнату. На эту дверь он налегал плечом уже давно, и вот наконец она качнулась, чтобы закрыться.

Каждый нажатый им клавиш еще чуть-чуть закрывал ее.

— Смотри, Дик, смотри.

Дэнни склонился над одним из пяти стареньких букварей, которые Джек откопал в Боулдере, безжалостно перетряхнув бесчисленные букинистические лавчонки. С их помощью Дэнни выйдет по чтению на уровень ученика второго класса. Она говорила Джеку, что такие планы слишком честолюбивы. Их сын — умница, они знают это, но было бы ошибкой слишком быстро подталкивать его к слишком высоким результатам. Джек согласился. Никаких подталкиваний не будет. Но раз мальчик схватывает быстро, следует быть готовым к этому. Сейчас Венди задумалась — может быть, и в этом Джек тоже был не прав?

Подготовленный четырьмя годами обучающей телепередачи «Улица Сезам» и тремя — «Удивительной компании», Дэнни, похоже, шел вперед с пугающей быстротой. Он сутулился над безобидными книжонками, словно от умения читать зависела его жизнь, а приемник и бальзовый планер пылились на полке над его головой. В уютном свете близко расположенной длинношеей лампы, которую они поставили в комнату Дэнни, его личико выглядело более напряженным и бледным, чем ей хотелось бы. Он очень серьезно относился и к чтению, и к листочкам для самостоятельной работы, которые для него каждый день составлял отец. Изображения яблока и груши. Под ними крупным, аккуратным почерком Джека написано: яблоко. Обведи правильную картинку — ту, к которой подходит слово. И их сынишка, не отрываясь, переводил взгляд с надписи на картинку и обратно, шевеля губами, выговаривая слово, которое буквально путом выходило из него. Теперь, зажав в пухлом кулачке двусторонний красно-синий карандаш, Дэнни мог сам написать дюжины три слов.

Он медленно водил пальцем по строкам в букваре. Над ними была картинка, которую Венди смутно помнила с тех пор, как девятнадцать лет назад сама ходила в начальную школу. Смеющийся мальчик с темными волнистыми волосами. Девочка в коротком платьице, голова в светлых кудряшках, в руке прыгалки. Пес, скачущий за большим красным мячом. Троица из первого класса: Дик, Джейн и Джип.

— Смотри, Джип бежит, — медленно читал Дэнни. — Беги, Джип, беги. Беги, беги, беги. — Он замолчал и перевел палец строкой ниже. — Смотри… — он еще ниже наклонился над книгой, почти касаясь носом страницы. — Смотри…

— Не так близко, док, — спокойно заметила Венди. — Глаза испортишь. Это…

— Не говори! — сказал он, рывком выпрямившись. В голосе звучала тревога. — Мам, не говори, я могу сам!

— Хорошо, милый, — сказала она. — Но это не так уж важно. Честное слово.

Не обратив на нее внимания, Дэнни опять наклонился вперед. Лицо малыша приняло то выражение, какое чаще всего можно увидеть на выпускном экзамене в каком-нибудь колледже. Венди это нравилось все меньше и меньше.

— Смотри, мэ… я… че… Смотри, мэяче? Смотри… МЯЧ!

Внезапное торжество. Горячность. Горячность в голосе Дэнни пугала.

— Смотри, мяч!

— Правильно, — сказала она. — Милый, я думаю, на сегодня хватит.

— Мам, еще пару страниц. Пожалуйста.

— Нет, док. — Она решительно закрыла книжку в красной обложке. — Пора спать.

— Ну, пожалуйста.

— Дэнни, не приставай. Мама устала.