Сияние

Вода текла в ванну из открытого до упора крана. Рядом — тюбик пасты «Крест» со снятым колпачком. В дальнем углу на краю ванны сидел Дэнни, безвольно сжимая в левой руке зубную щетку, рот украшала легкая пена зубной пасты. Дэнни, будто в трансе, не сводил глаз с зеркальца на дверце висящей над раковиной аптечки. Лицо выражало притупивший все прочие чувства ужас, и первой мыслью Венди было, что у него что-то вроде эпилептического припадка и мальчик, должно быть, подавился языком.

— Дэнни!

Дэнни не отвечал. Из горла вырывались утробные звуки.

Потом ее оттолкнули в сторону так сильно, что она ударилась о вешалку для полотенец, и Джек опустился перед мальчиком на колени.

— Дэнни, — позвал он. — Дэнни, Дэнни! — Он пощелкал пальцами перед пустыми глазами сына.

— А как же… — сказал Дэнни. — Турнир, игра. Удар. — Затем последовало нечленораздельное рычание.

— Дэнни…

— Роке! — сказал Дэнни неожиданно низким, почти мужским голосом. — Роке. Удар! Молоток для роке… две стороны. Гаааа…

— Джек, Боже мой, что с ним такое?

Джек ухватил мальчика за локти и сильно встряхнул. Голова Дэнни безвольно откинулась назад, а потом дернулась вперед, как воздушный шарик на палочке.

— Роке. Удар! Тремс.

Джек снова встряхнул сына, и глаза Дэнни внезапно прояснились. Зубная щетка, тихонько щелкнув, стукнулась о каменный пол.

— Что? — спросил он, оглядываясь по сторонам. Увидел стоящего перед ним на коленях отца, Венди у стены. — Что? — переспросил Дэнни с растущим беспокойством. — Ч-Ч-Чт-то н-н-не…

— Не заикаться! — неожиданно рявкнул Джек прямо ему в лицо. Перепуганный насмерть Дэнни вскрикнул, напрягаясь всем телом в попытке вырваться из отцовских рук, а потом разразился слезами. Потрясенный Джек притянул его к себе:

— Ну, извини, милый. Извини, док. Не плачь. Прости меня. Все в порядке.

Вода нескончаемой струей бежала в раковину, и Венди ощутила, что внезапно ступила в некий мучительный кошмар, где время текло вспять, обратно к тем временам, когда ее пьяный муж, сломав сыну руку, потом скулил над ним почти теми же словами.

(Прости, милый. Извини, док. Пожалуйста. Мне так жаль.)

Она подбежала к ним, каким-то образом сумела не без труда извлечь Дэнни из объятий Джека (на лице мужа она заметила выражение сердитого упрека, но отмахнулась от него, чтоб обдумать позже) и подхватила мальчика на руки. Она прошла с ним обратно в маленькую спальню, Дэнни судорожно хватался руками за ее шею. Джек шел следом.

Присев к Дэнни на кровать, Венди принялась покачивать его, успокаивая бессмысленными словами, которые повторяла, не переставая. Она подняла глаза на Джека, теперь в его взгляде была только тревога. Он вопросительно поднял брови. Она легонько тряхнула головой.

— Дэнни, — говорила она. — Дэнни, Дэнни. Дэнни. Все отлично, док. Все в порядке.

Наконец Дэнни затих и только слабо дрожал в объятиях матери. Но все же сперва он обратился к Джеку — к Джеку, который теперь сидел рядом с ними на кровати, — и она ощутила слабый укол прежней

(Сперва к нему, и всегда на первом месте был он)

ревности. Джек накричал на мальчика, она его успокоила, но все-таки именно отцу Дэнни сказал:

— Прости, пап. Я вел себя плохо?

— Извиняться не за что, док. — Джек взъерошил ему волосы. — Что, черт возьми, там стряслось?

Дэнни медленно, удивленно покачал головой:

— Я… Я не знаю. Почему ты мне сказал «не заикаться», папа? Я не заикаюсь.

— Нет, конечно, — искренне сказал Джек, но Венди почувствовала, будто к сердцу прикоснулись холодные пальцы. Джек вдруг показался таким испуганным, словно только что увидел привидение.

— Что-то про таймер… — пробормотал Дэнни.

— Что? — Джек подался вперед, а Дэнни вздрогнул и прижался к матери.

— Джек, ты пугаешь его! — сказала Венди, голос был тонким, а тон — обвиняющим. Ей вдруг пришло в голову, что напуганы они все. Но чем?

— Не знаю, не знаю, — говорил Дэнни отцу. — Что… что я говорил, пап?

— Ничего, — пробормотал Джек. Он вытащил из бокового кармана носовой платок и обтер губы. У Венди снова ненадолго возникло тошнотворное ощущение, что время пошло вспять. Жест был ей хорошо знаком с той поры, когда Джек пил.

— Почему ты запер дверь, Дэнни? — осторожно спросила она. — Зачем ты это сделал?

— Тони, — сказал он. — Тони мне велел.

Они обменялись взглядами поверх головы сына.

— А зачем, Тони не сказал, сынок? — спокойно спросил Джек.

— Я чистил зубы и думал про чтение, — сказал Дэнни. — Очень сильно думал, правда. И… и в зеркале увидел Тони, далеко. Он сказал, что опять должен показать мне.

— Ты хочешь сказать, он был у тебя за спиной?

— Нет, он был в зеркале внутри, — это Дэнни особенно подчеркнул. — Далеко, в глубине. И я прошел сквозь зеркало. А дальше я помню, как папа меня тряс, и подумал, что снова был нехорошим.

Джек вздрогнул, как от удара.

— Нет, док, — тихо сказал он.

— Тони велел тебе запереть дверь? — спросила Венди, ероша ему волосы.

— Да.

— И что же он хотел тебе показать?

Дэнни в ее объятиях напрягся, будто мышцы его тела натянулись подобно струнам рояля.