Сияние

— Не помню, — сказал он вне себя от горя. — Я не помню. Не спрашивай. Я… Я ничего не помню.

— Ш-ш, — встревоженно сказала Венди и опять принялась качать его. — Не помнишь — и не надо, ничего страшного.

Наконец Дэнни снова начал расслабляться.

— Хочешь, я еще немножко посижу с тобой? Почитаю тебе?

— Нет. Только ночник. — Он робко взглянул на отца. — Пап, посидишь со мной? Одну минуточку?

— Конечно, док.

Венди вздохнула:

— Я буду в гостиной, Джек.

— Ладно.

Она поднялась и посмотрела, как Дэнни забирается под одеяло. Он казался очень маленьким.

— Ты уверен, что с тобой все в порядке, Дэнни?

— Угу. Сунь мне сюда Снупи, мам.

Она включила ночник, и стал виден Снупи, который глубоким сном спал на крыше своей конуры. Пока они не переехали в «Оверлук», Дэнни ночник не требовался, а здесь он специально попросил об этом. Она выключила лампу и снова посмотрела на них: белеющее маленьким пятном личико Дэнни, над ним — лицо Джека. Она чуть помедлила,

(а потом я прошел сквозь зеркало)

а потом тихонько оставила их одних.

— Засыпаешь? — спросил Джек, откидывая Дэнни волосы со лба.

— Ага.

— Хочешь глоток воды?

— Нет…

На пять минут воцарилось молчание. Дэнни все еще был под рукой Джека. Думая, что мальчик уснул, он уже собрался было встать и тихонько уйти, но Дэнни в полусне произнес:

— Роке.

Джек повернулся обратно, ощутив глубоко внутри сигнал тревоги.

— Дэнни?

— Ты не сделаешь маме больно, да, пап?

— Нет.

— А мне?

— Нет.

Снова молчание, оно затягивалось.

— Пап?

— Что?

— Тони приходил рассказать о роке.

— Правда, док? Что он сказал?

— Я мало помню. Помню только, что он сказал, там подачи. Как в бейсболе. Правда, смешно?

— Да. — Сердце Джека монотонно стучало в груди. Откуда малыш мог узнать такие подробности? В роке действительно играли с подачами, но не как в бейсболе, а как в крикете.

— Папа? — Он уже почти спал.

— Да?

— Что такое тремс?

— Тремс? Может, так стучали в барабан индейцы на тропе войны? Трремс, трремс, трремс…

Молчание.

— Эй, док?

Но Дэнни спал, глубоко, медленно дыша. Джек немного посидел, глядя на него, и, подобно водам прилива, на него нахлынула волна любви. Почему он так наорал на мальчика? Небольшое заикание для него было вполне нормальным. Мальчуган выходил из обморока или какого-то непонятного транса, и при таких обстоятельствах в заикании не было совершенно ничего удивительного. Ничего. Да он вовсе и не сказал «таймер». Это было какое-то другое слово, какая-то чушь, абракадабра.

Откуда он знает, что в роке играют с подачами? Кто-нибудь рассказал? Уллман? Холлоранн?

Джек опустил глаза и посмотрел себе на руки. От напряжения пальцы крепко сжались в кулаки,

(Господи, выпить, выпить бы)

а ногти вонзились в ладони, как крошечные клейма. Он медленно заставил себя разжать кисти.

— Я люблю тебя, Дэнни, — прошептал он. — Господь свидетель, люблю.

Джек вышел из комнаты. Он снова сорвался, совсем не сильно, но и этого оказалось довольно, чтоб ощутить страх и дурноту. Выпивка смыла бы это ощущение, будьте уверены. И это,

(что-то про таймер)

и все прочее. Тут он не мог ошибиться ни в едином словечке. Каждое прозвучало ясно, как удар колокола. В коридоре он помедлил, оглянулся и машинально промокнул губы носовым платком.

В свете ночника их очертания были всего лишь силуэтами. Венди в одних трусиках подошла к кроватке и снова укрыла его — он сбросил одеяло. Джек стоял в дверях, наблюдая, как она прикладывает запястье сыну ко лбу.

— Температура есть?

— Нет.

Она поцеловала Дэнни в щеку.

— Слава Богу, ты договорилась с врачом, — сказал он, когда она вернулась к двери. — Думаешь, этот парень свое дело знает?

— Кассирша сказала, врач он очень хороший. Вот все, что я выяснила.

— Если что-нибудь окажется не так, я отошлю вас к твоей матери, Венди.

— Нет.

— Я знаю, — сказал Джек, приобняв ее, — что ты чувствуешь.

— Ты вообще не представляешь, что я чувствую к ней.

— Венди, больше мне некуда вас отправить. Ты же знаешь.

— Если ты приехал…

— Без этой работы мы по миру пойдем, — просто сказал он. — Ты же понимаешь.

Силуэт Венди медленно кивнул — она понимала.

— Когда я в тот раз говорил с Уллманом, я подумал, что он просто дурью мается. Теперь я в этом не уверен. Может быть, мне действительно не следовало браться за такую работу и тащить сюда вас обоих. За сорок миль, в никуда…

— Я люблю тебя, — сказала она. — А Дэнни любит тебя даже сильней, если такое возможно. Ты разбил бы ему сердце, Джек. И разобьешь, если отправишь нас отсюда.

— Не говори так.

— Если доктор скажет, что что-то не в порядке, я поищу работу в Сайдвиндере, — сказала она. — Если в Сайдвиндере я ничего не найду, мы с Дэнни уедем в Боулдер. К матери я не могу ехать. Ни при каких обстоятельствах. Не проси. Я… я просто не могу.

— По-моему, это мне понятно. Выше нос. Может, ничего и нет.

— Может быть.

— Вам к двум?

— Да.

— Венди, давай оставим дверь в спальню открытой.

— Я и сама хотела. Но, думаю, сейчас он спит.

Но он не спал.

* * *

Бум… бум… бум… БУМБУМБУМ…