Сияние

– За дружбу и благополучие.

Бришен отпил, и во рту стало горько от страха. Он боялся не за себя. Он умеет сражаться, и убить его нелегко, но опасность грозит не ему одному. У его жены сердце воина, но она не обучена битве, не может дать отпор убийце. Бришен был готов умереть за нее, защищать ее мечом, топором, зубами и когтями, если придется, но он не бессмертен, а трещины бывают даже в самой крепкой броне.

Серовек коснулся его плеча и отвлек от тяжелых мыслей.

– Поговорим о приятном. – Он оглянулся на Ильдико, которая смеялась вместе с остальными женщинами. – У тебя потрясающая жена. Как так вышло, что девушку из королевской семьи Гаура выдали замуж только сейчас?

Бришен пожал плечами. Выслушивать комплименты Серовека о красоте Ильдико было не очень приятно.

– Ее положение ничем не отличается от моего, мы оба лишь наживка. Королю и королеве нет до нас дела, мы годимся лишь для политических игр, нас держат про запас, пока не наступит подходящий момент.

Бришен не чувствовал горечи. Такой расклад на самом деле давал ему гораздо больше свободы, чем брату, кроме того, он заполучил в жены исключительную женщину. К несчастью, кто-то вдруг решил, что они с Ильдико – подходящая мишень.

Они говорили о пустяках, пока всех не пригласили к столу. Серовек сел во главе, Ильдико и Бришен, как почетные гости – по обе стороны от него. Бришен одновременно вел осторожную беседу с мэром какого-то маленького городка и напряженно следил за женой, которая живо отвечала на шутки Серовека и смеялась. Вино казалось кислым.

Среди людей, в привычном окружении, его жене было легко. Сейчас стало особенно заметно, какие они с ней разные, и не только внешне. Бришен твердил себе, что она привыкнет к нему и каи, примет их порядки, поймет традиции и постепенно сама станет каи. Глядя на нее и гостей из Беладина сейчас, он понял, что заблуждался. Ильдико казалась естественной, какой никогда не была в Саггаре, хотя с прислугой в доме у нее сложились мирные, уважительные отношения.

Его сбило с толку ее умение легко приспосабливаться к новым людям и обстоятельствам. Чувствуя себя белой вороной среди гостей Серовека, Бришен гадал, не бывает ли его жене одиноко.

Ближе к рассвету все стали расходиться. Гости засобирались в путь. Ильдико зевала, прикрываясь рукой, когда Бришен помог ей набросить накидку.

– Тебе понравилось? – спросил он.

Она взяла его под руку и опустила голову ему на плечо.

– Очень. И удача была на твоей стороне. Картошку не подали.

Он потерся носом о ее волосы.

– Мне благоволят боги. Или повар.

Попрощавшись с гостями, Серовек подошел к ним.

– Я очень давно не бывал в Саггаре. Твоя жена уже успела там что-нибудь переделать?

Бришен хорошо понимал намеки, а Серовек почти откровенно напрашивался.

– Да, кое-что. Позволь пригласить тебя к нам.

– С радостью соглашусь, – ожидаемо ответил тот. – Скажи когда. Я приеду. С нетерпением жду встречи с твоей главнокомандующей. Анхусет – очаровательная женщина.

Когда они спустились по склону и выехали на скрытую в высокой траве тропу по направлению к Саггаре, стояло раннее утро. Долину освещала яркая полоса солнечного света. Каи натянули накидки пониже, а Ильдико, наоборот, откинула капюшон. Зажмурившись, она с улыбкой повернулась к солнцу.

Бришен немного понаблюдал за ней и спросил:

– Ты скучаешь по людям, Ильдико?

Она открыла один глаз.

– Иногда. Но твои подданные очень хорошо меня приняли.

– За исключением матери.

– Я этого не говорила, – улыбнулась она. – Хотя приятно не вслушиваться с напряжением в речь и не путаться так часто. По лицам каи не всегда все понятно.

– Тебе тяжело, – с трудом проговорил Бришен. Ему хотелось, чтобы Ильдико возразила. Она покачала головой.

– Немного. Просто в привычной обстановке спокойнее. Можно расслабиться.

Бришен был согласен насчет лиц, поскольку сам с трудом понимал эмоции людей, но все равно сказал:

– Мы улыбаемся, как вы. Хмуримся, как вы. Шутим и смеемся, как вы.

Ильдико открыла оба глаза и выпрямилась в седле.

– Верно, но люди очень многое читают по глазам, по тому, как они двигаются, моргают, меняют цвет в зависимости от чувств. Мы учимся с самого детства. Это входит в привычку. Сложность в том, что глаза каи не меняются. Движения глаз я различаю, но не замечаю, меняют ли они цвет. Каи плачут от горя?

Ильдико словно отомкнула замок, к которому Бришен много лет подбирал ключ. Глаза! Ужасные глаза – зеркало человеческой души. То же самое можно сказать про каи.

– У тебя загадочный вид, муж, – сказала Ильдико, выгибая бровь.

– Ты навела меня на кое-какие мысли. Нам нужно многое узнать друг о друге, жена.

Ильдико взглянула на него и подняла капюшон.

– Я очень этого хочу.

– Я тоже.

Когда они въехали в ворота Саггары, Ильдико дремала в седле, машинально держа спину прямо. Бришен на руках отнес ее в спальню и оставил заботам такой же сонной Синуэ.