Сияние

Она кивнула, и они принялись за работу. Анхусет по-прежнему лежала в объятиях Серовека, пока Ильдико снимала с плеч кольчугу, подлатник и рубашку. Серовек положил каи на правый бок и наклонился, чтобы получше рассмотреть рану на плече.

– Я думаю, это бронебойные бодкины[4]. Однако, пока не вытащу, сказать точно не смогу. – Ильдико побледнела, а в ответной улыбке Серовека не было ни капли веселья. – Какое счастье, что она находится под действием марсерета. Мне придется работать быстро, пока действие сока не закончилось.

Он разрезал штаны Анхусет, а Ильдико сняла сапоги. Обнаженная на холодном воздухе серая кожа покрылась мурашками. Анхусет слегка задрожала. Ильдико накрыла ей ноги одеялом и своим плащом.

Серовек достал из сумки маленькую свечу и с помощью кремня, стали и обуглившейся ткани раздул фитиль. Он передал свечу Ильдико.

– Я не каи и не способен заниматься раной в темноте, поэтому держите крепче и не позволяйте пламени погаснуть.

Он облил лезвие содержимым бутылки, которую принес с собой. От лезвия тонкими завитками поднялся дым. Серовек взглянул на Ильдико, у которой округлились глаза.

– Слезы Пелеты. Отличное питье и не дает ранам гноиться.

– Вы это пьете?

Она слышала о слезах Пелеты. Названное в честь богини драконов, это варево способно убить любого, кто осмеливался его попробовать. Естественно, все, что заставляет дымиться сталь, явно опасно для употребления.

– Иногда. Когда хочу забыться.

Серовек устроился так, чтобы Анхусет лежала, откинувшись между его коленями. Ее грудь была прижата к одному из бедер, спина – к другому. Он вылил еще немного жидкости на рану. Ильдико вздрогнула, как и потерявшая сознание Анхусет. Хотя от варева дымился металл, оно не обжигало кожу.

Серовек согнул ноги, удерживая каи, пока делал ножом надрезы и расширял рану. Ильдико вылила слезы Пелеты на его окровавленные пальцы, когда он нащупал наконечник стрелы. Анхусет не шевельнулась, но с ее губ сорвался тихий стон.

Плечи Серовека опустились с явным облегчением.

– Бодкин, – сказал он. – По крайней мере, не большеголовая[5]. Тоже ничего хорошего, но легче вытащить.

Кровь тонкими струйками стекала по спине Анхусет, пачкая штаны Серовека. Древко стрелы отделилось от наконечника, но не раньше, чем Серовек успел извлечь его из раны.

Ильдико порвала верхнюю юбку на ленты. Серовек достал из сумки мох и положил его в рану, а потом перевязал. Они проделали то же самое с бедром Анхусет. К тому времени, как закончили, когтистые пальцы каи начали сгибаться и разгибаться, а рассвет позолотил края деревьев на востоке розовым светом.

– С ней все будет в порядке? – Ильдико плотнее укутала Анхусет в одеяло и плащ. Дрожь прекратилась, но дыхание стало более прерывистым.

Серовек стоял и вытирал предплечьем пот со лба.

– Думаю, да. Каи трудно убить.

– А вам доводилось их убивать?

Его губы дрогнули.

– Нескольких. У нас свои налетчики, у них – свои. Нам с вашим супругом из-за владения пограничными территориями приходится иметь дело с обоими. Вопрос лишь в том, кто доберется до них первым.

Он сел рядом с Ильдико, схватил бутылку со слезами Пелеты и поднес к губам. От первого глотка Серовек передернулся, точно мокрая собака, но это не помешало ему сделать второй. Он протянул бутылку Ильдико. Она покачала головой, предпочитая не испытывать свой и без того измученный желудок. Серовек протянул ей фляжку с водой, которой Ильдико смыла кровь с рук.

– Почему ищейки нас не учуяли?

Серовек поставил бутылку с горячительным между ними и положил ладони на колени. Лицо Анхусет приковало его взор.

– Учуяли, но их задача искать каи, а не людей. Собак сбило с толку витающее здесь колдовство, которое не дало выследить Анхусет.

– Разве их хозяева не догадывались о такой возможности?

Он пожал плечами.

– Могли бы, будь они знакомы с этой землей или каи. Этот храм внутри моих границ, но он построен каи как их место поклонения. Бришен рассказал мне о нем пару лет назад, когда мы за бутылкой слез сетовали на капризы ветреных любовниц. – Серовек подмигнул Ильдико.

Она попыталась улыбнуться при мысли, как эти двое мужчин плачутся друг другу в жилетку из-за женщин, но не смогла. Из головы не шло лицо Бришена, когда он толкнул ее к Анхусет и крикнул, чтобы они ехали к мосту. Она видела неизбежную смерть в сияющих глазах – его смерть.

Ильдико моргнула, чтобы сдержать внезапно затуманившие зрение слезы.

– Как вы нашли нас с Анхусет?

Серовек снова отхлебнул из бутылки, прежде чем ответил:

– Слух о засаде дошел до Верхнего Салюра. К тому времени, как я отправил гонца в Саггару предупредить херцега, вы уже выехали в Хальматус. Мы отправились вам навстречу, но опоздали.

Не стоило изводить себя вопросом «что, если», однако Ильдико не могла не думать о том, как изменилась бы их судьба, обожди они день, прежде чем покинуть Саггару.

– Интересно, это те же люди, что напали на нас на торговом тракте?