Сияние

– Перестань так рьяно хоронить Бришена. Он не умер!

Разъяренная Анхусет набросилась на Серовека, оскалив клыки.

Скинув одеяло, Ильдико вскочила на ноги.

– Хватит! – закричала она. Они вмиг забыли о ссоре и повернулись к ней. – Я сделаю все, о чем бы вы ни попросили. Все что угодно. Мне жаль, что я не воительница. Хотела бы быть ею.

Серовек взирал на нее с неумолимым видом.

– У нас нет нужды в еще одном воине, ваше высочество. Нам нужна наживка.

* * *

Солнце выжгло последние остатки утреннего тумана. Ильдико прислонилась к стене храма и постаралась не грызть ногти от волнения. Вместо этого она пыталась починить шнурки на подлатнике Анхусет, наблюдая, как кузина Бришена, прихрамывая, мечется взад и вперед, оскаливая клыки на Серовека.

– Они слишком долго, – выпалила каи.

Сидя, скрестив ноги, рядом с Ильдико, Серовек даже не потрудился оторвать взгляд от затачиваемого кинжала.

– Мы будем ждать, сколько потребуется, – спокойно сказал он. – С таким же успехом ты могла бы присесть, а не протаптывать тропинку в камнях.

Не успел он закончить фразу, как Анхусет замерла и прислушалась.

– Лошади, – сказала она через мгновение.

Скрежет клинка о камень прекратился. Серовек встал рядом с каи.

– Ищеек не слышно, – заметил он. Сквозь деревья донеслась птичья трель, и Серовек ответил похожим свистом. Он встал и убрал кинжал за пояс. – У нас гости, и, хвала богам, это не враги.

Вскоре пространство у западной стены разрушенного храма заполнили лошади, люди и каи. Все разделились на две группы: каи собрались вокруг Анхусет и Ильдико, беладины – рядом с Серовеком. Один из солдат поклонился своему лорду.

– Кажется, мы выяснили, где прячутся налетчики. В лабиринте пещер не более чем в лиге к северу отсюда.

Серовек скривился, в словах сквозило презрение:

– Они продвигаются вглубь моих земель, чувствуя себя здесь как дома.

Один из каи обратился к Анхусет и Ильдико:

– Мы нашли наших убитых на другой стороне оврага. Двое пали. Наемники сражались, пока не схватили херцега, а потом сбежали.

Плечи Ильдико поникли. Она взглянула на Серовека.

– Вы были правы.

Он кивнул.

– Сейчас Бришен ценнее для них живой, чем мертвый. Теперь нам необходимо просто выяснить, скольких придется одолеть, дабы спасти его.

– Мы схватили одного из них, – заговорил солдат, сообщивший о местонахождении логова врага. Воин кивнул, указав себе за спину, когда брови Серовека поползли вверх. – Мы отразили налет на небольшом пригорке у нашей границы. Разбойники зверски расправились с живущей там семьей крестьян, украли овец и зерно. Мы убили всех, кроме одного, и развесили тела на деревьях в качестве предупреждения.

Ильдико закрыла глаза. Столько убийств, и все ради двоих, до которых никому не должно быть дела.

Толпа расступилась, и каи вытолкал вперед оборванца, заставив того опуститься на колени перед лордом Пангионом. Воины образовали круг, точно заключая пленника в клетку. Грязный, кишащий вшами, забрызганный кровью мужчина посмотрел на Серовека, прежде чем заметил Ильдико. Похотливая чернозубая ухмылка заставила херцегеши отпрянуть.

Один из беладинов задрал разбойнику рукав выше локтя, открывая взору присутствующих сине-зеленый узор татуировки.

– Член клана Змеиных пиков, – объявил солдат.

Серовек присел перед пленником. Лорд заговорил мягко, почти дружелюбно, но от его тона у Ильдико волосы встали дыбом.

– Далеко ты забрел, чтобы разделаться с фермерами ради зерна и овец. Сколько вас прячется в пещерах?

Мужчина отвел взор.

– Не знаю я ни про какие пещеры. Мы воровали, чтобы набить брюхо.

– Значит, вы попытались сбежать с целым стадом овец и полным фургоном зерна, дабы прокормить четверых? У вас недюжинный аппетит.

– А тебе какое дело? – Вор расправил плечи и выпятил подбородок. Блеснули налитые кровью глаза. – Это всего лишь крестьяне.

Мягкий тон Серовека не изменился:

– Они были под моей защитой, а теперь мертвы. Еще раз спрашиваю. Сколько вас, крыс, прячется в пещерах?

Пленник стиснул губы, отказываясь говорить, однако в страхе плюхнулся на зад, когда Анхусет бросилась на него, сжав когти.

– Со мной он заговорит! – прорычала она на баст-каи.

Серовек остановил ее взмахом руки.

– Терпение, – ответил он на том же языке. – Здесь я – закон, который он нарушил, убивая и воруя на моей земле.

Серовек повернулся к налетчику и снова перешел на всеобщий:

– Ты забрел далеко от дома, и мне известно, что там, откуда ты родом, нет каи, так что позволь просветить тебя.

Ильдико не смогла найти в себе ни капли сочувствия к внезапно побледневшему пленнику. Холодная улыбка Серовека заморозила бы даже пламя свечи.

– Давным-давно каи охотились на людей, как на дичь. Если и дальше будешь молчать, я скормлю тебя им. Насколько я знаю, им неважно, жива или мертва еда во время трапезы.

Если бы Ильдико не привыкла к каи, прожив с ними несколько месяцев, то убежала бы в ужасе при виде стольких клыкастых ухмылок, сверкнувших после угрозы Серовека.