Сияние ангела

Даже если это так. Боже, все сходится, его мигрени, головные боли. Самые сильные случались через не­сколько часов после того, как мы уединялись. Я вспом­нила, как лежала на кровати в его объятиях, и крепко за­крыла глаза от внезапной боли. Я вытерла щеки рукой и попыталась собраться с мыслями.

- Атака на Совет самая важная вещь для всех нас, - сказала я. — Когда мы вернемся домой, я не смогу при­касаться к Алексу. Более того, мне надо будет держать­ся от него подальше. Если у него начнется мигрень во время атаки... — Я замолчала. Эта мысль была слишком страшной.

Себ молча смотрел на меня.

- А если он попытается наладить отношения с тобой? Что ты ему скажешь?

- Не знаю, — мягко проговорила я. Алекс отказывал­ся даже думать о том, что я вызываю ангельский ожог. Несмотря на то, что происходит с его аурой, вряд ли он бы поверил в это. Когда он проверит ауру и увидит повреждения, то скажет, что это не важно. Что мы не можем точно сказать, что это из-за меня. — Не знаю, — повторила я. Неужели есть только один выход? Мой разум отшатнулся от этой мысли. — Надеюсь... он до сих пор на меня злится, и проблем не будет. Мы можем про­должать избегать друг друга.

А после атаки, если каким-то чудом у нас все полу­чится... Не может быть никакого «после». Я никогда не буду с Алексом. Я только молилась, чтобы поврежде­ния, которые я ему нанесла, со временем затянулись, чтобы они не остались навсегда. Я смотрела на тени, и мне было холодно даже в джинсовой куртке. Какая ирония. Я только что сказала Себу, что мы никогда не будем вместе, но если мы убиваем людей прикоснове­ниями, то можем быть только друг с другом. И ни с кем больше. Несомненно, все закончится тем, что мы будем вместе. Может, через много лет, когда боль немного от­ступит, но я знала, что никогда не буду испытывать ни­чего подобного тому, что я испытываю к Алексу. Такого не будет. Никогда в моей жизни.

- Нет, — сказал Себ свирепо.

Я посмотрела на него. Он со злостью наблюдал за мной, постукивая кулаком по бедру.

- Ты права, то, что произошло, было ошибкой, — сказал он. — Если между нами еще раз случится подоб­ное, то не потому, что мы полуангелы. А потому, что ты будешь любить меня так же сильно, как Алекса. Другого я не хочу. Лучше я навсегда останусь для тебя братом.

- Себ... — Я не знала, что сказать. Боже, ко всему про­чему я еще и ранила Себа.

Он покачал головой:

- Сейчас не время. Но, Уиллоу, я знаю, как нам было бы вместе. И другого я не хочу.

- Прости. Это была глупая случайная мысль. Ты не должен был этого слышать.

Я не винила Себа за то, что он так чувствовал, но знала, что в таком случае между нами ничего не будет, не в ближайшие десятилетия. Я закрыла глаза руками и вдруг почувствовала усталость, накопившуюся за не­сколько дней.

- Мы можем просто... не говорить об этом? — спро­сила я слабым голосом.

Я почувствовала, как он холодно пожимает плечами.

- Если ты хочешь, то мы никогда не будет об этом говорить.

Мы долго молчали. Догорела еще одна свеча. Нас­тупил глубокий мрак, который показался символичным в такой ситуации. Я чувствовала ангела внутри себя. Я возненавидела ее так, что у меня заболел живот. Как я смогу простить себя, что ранила Алекса? Как я смогу жить дальше, зная, что мое прикосновение повредит каждому, к кому я приближусь?

Каждому. С трудом дыша, я села. Нет. Нет.

- Уиллоу? — Себ вскочил, оттолкнувшись от стены. Спальник зашуршал, когда он присел рядом.

- Мама, — прошептала я. — Себ, что, если я все эти годы обжигала ее? — Я закрыла лицо и затряслась. Я вспомнила, как она сидела в кресле, вспомнила ее мечтательную улыбку. Сколько часов я сидела рядом с ней, держала ее за руку и гладила? Каждое воспоми­нание было как удар в живот. Я не смогу жить с этим. Просто не смогу, если это правда, я не хочу больше жить.

- Стой, querida, стой... — Я почувствовала, что Себ обнимает меня.

После того, что произошло, я не могла прикасаться к Себу. Хотя он был единственным человеком, к кото­рому я могла прикасаться. Я отпрянула.

- Не надо! Я не могу. Я не могу позволить тебе обни­мать себя...

- Уиллоу! — Сжимая мое лицо в своих руках, он осторожно заставил меня посмотреть на себя. У него был обезумевший вид. — Послушай меня. Ничего не было. Я по-прежнему твой брат. Пожалуйста, позволь мне помочь.

Я обняла себя, борясь со всем, на что должна была опираться.

- Ничто не поможет, — сказала я безжизненным го­лосом. — Ничто и никогда.

Я почувствовала нежное сострадание Себа, и что-то внутри меня сдвинулось. Он снова обнял меня, и я рас­плакалась, прижимаясь к его груди. У меня не было сил сопротивляться. Я больше не хотела этого. Я позволи­ла ему обнимать меня и плакала ему в плечо, пока тени скользили по стенам нашего убежища.

В конце концов я, должно быть, провалилась в сон. Когда я очнулась, мы с Себом лежали рядом. У меня опухли глаза. Слезы не помогли. Мысли бились в го­лове, вызывая боль. Осталась одна свеча, ее пламя едва слышно потрескивало.