Сияние Авроры

«Я всего лишь совокупность воспоминаний, – отвечает существо. – Я ничего не хочу».

С этими словами Эшвар исчезает, растворяясь в темноте.

Аврора бросает на меня неуверенный взгляд. Я вижу, как сильно она измучена. Чего стоило ей наше недолгое пребывание здесь. А потом в глубине ее разноцветных глаз вспыхивает решимость. Она делает глубокий вдох, садится ровнее в моих объятиях. Опирается на меня, как на скалу во время шторма.

Внутренне собравшись, прищуривает глаза и вытягивает руку.

Я ощущаю на коже слабое покалывание. Чувствую, как что-то быстро движется под ней. Воздух вокруг нас словно наэлектризован – на краткий миг мне чудится, будто он идет рябью. Мерцает. Искажается.

Но лишь на миг.

Напряжение электрического тока спадает. Стальные мышцы Авроры слабеют, спина сгибается. Под ее кожей бьется пульс, в голосе слышен надрыв, когда она выдыхает:

– Я не м-могу…

Тяжело дыша, она обмякает в моих руках, расстроенная и злая. Мне хорошо известно, каково это – тренироваться на пределе усталости, страдать под взором безжалостного надзирателя. Я не знаю, как облегчить ее участь. Но пытаюсь хоть немного ей помочь.

– Смелее, бе’шмаи, – говорю я ей. – Все хорошо.

Я целую ее в лоб.

– У нас есть время.

Крепко обнимаю.

– И мы есть друг у друга.

Аврора

Я начинаю ненавидеть этот камень.

Нет, не так. Я уже ненавижу его. Ненавижу всеми фибрами души. Ненавижу больше мистера Паркера, который в пятом классе оставил меня после урока за то, что я ударила Кассандру Лим, хотя это именно она отрезала у меня клок волос.

Я ненавижу его больше Кассандры Лим.

Мы с камнем находимся в противостоянии вот уже семь дней, и по всем возможным меркам неодушевленный предмет побеждает. Он лежит посреди потрясающей сине-зеленой поляны, испещренной крошечными розовыми цветами, которые придают всему пейзажу розоватый оттенок. Небо имеет тот же розовый цвет, а на востоке бежит чудесный маленький ручеек, притаившийся в тени низко нависающих деревьев с фиолетовыми листьями.

Мне поставили задачу, которая для любого другого с такими же способностями не должна составлять труда. От меня требуется лишь поднять камень и перенести его на другую сторону поляны.

Но у меня, разумеется, ничего не выходит.

Моя сила так и не проявляется по команде. К тому же я сама никогда не применяла ее для манипуляций с предметами. Только крушила их и разрывала на части.

«Готова к еще одной попытке?» – спрашивает Эш.

– Ага, конечно, – цежу я сквозь стиснутые зубы. – Это же ведь так здорово, всего-то в тысячный раз.

«Самодисциплина приходит постепенно, – отвечает оно. – Но ты продолжаешь добиваться небольших результатов».

Я тычу пальцем в камень.

– Этот самодовольный сумкин сын лежит на том же самом месте, что и неделю назад. Я не добилась никаких результатов – ни больших, ни маленьких.

«Но ты не сдалась за эти пять дней», – замечает Эш.

– Мы так ничего не добьемся! – рявкаю я. – Такими темпами я превращусь в дряхлую старуху, вся галактика станет одной гигантской колонией Ра’хаама, а этот булыжник так и не сдвинется с места.

«Недостатка во времени нет, – говорит Эш. – Несмотря на то что здесь миновали недели, для твоей команды прошло чуть больше часа. Ты готова начать сначала?»

Я уже набираю в грудь воздуха для очередной остроты и осекаюсь. Моя команда. Они – причина, по которой я это делаю. Мысль о спасении галактики и всех, кто в ней живет, кажется нелепой. Такое трудно уложить в голове. А вот спасение нескольких людей…

Я думаю о Кэт, канувшей в Ра’хааме. Думаю о Тайлере, схваченном АОТ. Думаю о Скарлетт, покидающей своего брата. О Зиле и Фине, рискующими всем ради моей защиты. Всем им есть что или кого терять.

И, безусловно, я думаю о Кэле. Неизменном, терпеливом, верном.

Как только я впервые осознала, что такое Тяга, меня охватила паника. А кто бы не запаниковал? Но Кэл никогда не ждал от меня похожих чувств. По сути, он вообще ничего от меня не ждал. Только предлагал.

А за это, определенно, стоит бороться.

– Хорошо, Эш, – говорю я, расправляя плечи. – Давай сдвинем эту штуковину.

«Твой оптимизм похвален», – отзывается оно и исчезает с дороги.

Приближаясь к камню, я пытаюсь прояснить разум. По наставлению Эшвара отбрасываю все мысли и эмоции, сохраняя только целеустремленность, которую испытываю, думая о защите дорогих мне людей. Делаю вдох. Выдох.

Затем поднимаю руки и, сосредоточившись на камне, представляю, как перемещаю его на другой край поляны. На коже выступают капли пота. Брови сходятся на переносице. Я высвобождаю свою силу воли, уверенность, убежденность, что камень сдвинется с места.

Он сдвинется с места.

Он сдвинется с места.

Но ничего не происходит.

– Сукин сын!