Сияние Авроры

Шаттл садится в необычном стыковочном отсеке: на полу и потолке – кристаллические структуры, цветовая гамма почти ослепляет своей яркостью. Я бросаю взгляд на паладинов, но те продолжают молчать. В отсеке нет дверей, а значит, нет возможности защититься от холода и вакуума. Однако воины подводят меня к переходному шлюзу шаттла и без колебаний открывают люк.

Мы не замерзаем. Не задыхаемся.

Командир паладинов пронзает меня мрачным взглядом.

– Дальше нам нельзя, И’на Сай’нуит, – говорит он мне.

Я выхожу в отсек, поверхность под ногами гудит. Не понимаю, как, но я все же… знаю дорогу. Словно стрелка компаса, показывающая на север, я шагаю по извилистым тропинкам из поющего кристалла, шепчущим и звенящим от силы.

Я чувствую себя… странно. Все эмоции во мне звучат громче. Я вижу перед собой образ Авроры – она стоит на мостике «Нуля» с поднятой рукой и приказывает мне остановиться, ее сила бьет меня в грудь. Я слышу сочащийся ядом голос Скарлетт, когда она проклинает меня, обвиняет, наносит удар. Я чувствую растерянность и обиду Финиана, молчаливое согласие Зилы, когда они прогоняют меня. Того, кто сражался за них. Проливал кровь. Рисковал всем ради их безопасности. Никто из них не понимает, чего мне стоило вступление в Легион, как много я отдал, сколько перенес, каково это – чувствовать себя совершенно одиноким даже в переполненном помещении.

С тех пор как мать сбежала обратно на Сильдру, я не знал ни минуты покоя. Был изгоем среди своего народа из-за глифа Воерожденных на лбу, из-за крови, текущей в венах. Изгоем среди курсантов академии, поскольку считался бывшим врагом, эльфом, уродом: «Помним Орион, помним Орион». Мне казалось, среди членов экипажа 312 я обрел дом. Свое место в мире. То, ради чего стоит бороться.

Но я ошибся.

Стоило догадаться, что тень прошлого всегда будет стоять между нами. Нельзя отрицать того, кто мы есть на самом деле.

А Аврора…

– Аврора, – шепчу я имя, будто оно – яд на моих губах. Отбрасываю мысли о ней, воспоминания о проведенном вместе времени в Эхо, обо всем, что было между нами, запираю их в чулане своего сознания и выбрасываю ключ.

Теперь я никто.

Только это.

Тот, кем всегда был.

В широких, сверкающих коридорах ни души. Ни одного солдата, научного сотрудника или служащего. Корабль целиком пуст, не считая силы – такой знакомой и неведомой. Продвигаясь дальше по кристальной дороге, я ощущаю кататонию, головокружение, предельную ясность. Пульс учащается, стуча несинхронно, словно бьющий не в такт барабанный бой. Во рту привкус ржавчины.

Корабль огромен. Коридоры кажутся бесконечными. Но в конце концов пути, соединяясь в одном месте, переходят в огромное сферическое пространство.

Воздух излучает алую энергию, отдающуюся вибрацией на коже. Стены теряются в тени, поэтому взгляд притягивает свет, концентрические кристальные спирали, сияющие в центре зала. Над полом возвышается помост, увенчанный огромным сверкающим троном. Кристальные ветви вырастают из потолка и стен и тянутся к нему, будто ползущие к воде корни дерева. Щурясь и заслоняясь рукой от радужного света, я вижу фигуру на нем.

На мое солнце опускается тень.

Он облачен в черные доспехи с высоким воротом, на плечи наброшен длинный плащ, который ниспадает на ступени малиновым шлейфом. Блестящие серебром волосы заплетены в десять кос, спускающиеся длинными густыми волнами на одну сторону лица. И это лицо – все, что я помню, и даже больше. Прекрасное. Ужасное. Излучающее мрачное величие. Он с невозмутимым видом наблюдает за тем, как я взбираюсь на помост. Энергия вокруг меня сгущается, мои шаги гулким эхом отдаются в огромной кристаллической сфере. Его гравитация притягивает меня. Влечет обратно.

Все циклично. Движется по бесконечному кругу.

Все события вели меня сюда.

Я встаю перед ним.

– Отец, – говорю я.

– Сын, – отвечает он.

А после преклоняю колена.

33. Тайлер

Кэл…

Саэдии смотрит на меня. Ее откровение по поводу брата и их отца – о том, кто он такой – никак не укладывается у меня в голове. Весь наш разговор пролетел со скоростью мысли. Он занял, наверное, не больше десяти минут. Но мне показался вечностью.

Я считал Кэла другом, которому можно доверять. Стойким, сильным, уверенным в себе. Даже вынужденное расставание с экипажем было легче принять, зная, что он рядом и сможет за ними присмотреть. Однако новость о том, что Кэл – сын того, кто убил моего отца, что он все это время нам лгал…

«Я последую за тобой, брат», – сказал он мне.

Тоже мне брат…

Я отбрасываю мысли об обиде и предательстве в сторону. И сосредотачиваюсь на проблеме, которую действительно могу решить. Галактика все еще на пороге войны. Вероятно, АОТ и Несломленные уже рвут друг друга на куски. Но если Саэдии все же рассказала мне правду, если Оружие, которым Звездный Убийца уничтожил сильдратийское солнце…

«Напомни еще раз, как оно называется?» – спрашиваю я.

«Мой отец назвал его Неридаа», – отвечает Саэдии.

Я качаю головой: