Сияние Авроры

– Вот что я тебе скажу, – говорю я с прежним весельем. – Почему бы нам с тобой не отправиться спать? А Зила покараулит.

Зила склоняет голову.

– Я разбужу Скарлетт, когда мне потребуется передохнуть.

Я хотел бы предложить ей остаться вместо нее, но мы с Зилой оба знаем: мне нужен отдых. Поэтому я встаю, предлагаю Аври руку и тяну ее вверх. Когда она оказывается на ногах, не выпуская ее пальцев, разглядываю Аврору.

– Выглядишь неважно, – говорю я.

– А вот ты, – отвечает она сухим тоном, – как всегда, элегантен.

Я свободной рукой приглаживаю волосы, которые вновь мгновенно встают дыбом.

– Обнимешь?

Она колеблется, а потом соглашается, коротко кивнув. Я привлекаю ее к себе и заключаю в объятия. Ноги у меня длинные – я слишком много времени провел в невесомости, – и ее голова идеально помещается в углублении под моим подбородком. Возможно, экзокостюм давит ей в некоторых местах, но она, похоже, ничуть не возражает.

Долгое время мы стоим вот так, обнявшись, руки Авроры обвивают меня за пояс, щека прижимается к плечу, мой подбородок покоится на ее волосах.

Я поднимаю глаза и вижу, что Зила смотрит в нашу сторону. Интересно, что она думает обо всех нас? И как давно ее саму обнимали? Если вообще кто-то обнимал.

Когда мы идем по коридору, Аврора поднимает руку и проводит ладонью по закрытой двери в комнату Тая. Она смотрит на нее так, словно видит насквозь, словно видит внутри нашего Альфу. После того как нам пришлось оставить его, она множество раз слышала: «Аврора для нас на первом месте, берегите ее». И теперь ей приходится с этим жить, вместе с осознанием, что все зависит от силы, которую она не способна контролировать. Силы, которая пугает ее.

– Сладких снов, Беглянка, – говорю я, когда дверь за ней закрывается. А потом с тихим вздохом отворачиваюсь от своей комнаты и направляюсь к медпункту, где ждет следующее испытание.

Внутри меня встречает тусклый свет, Кэл с повязкой на одном плече лежит на биокушетке. Его грудь обнажена, на коже проступают синяки, которые в Складке кажутся черными и серыми. Тем не менее при виде Кэлииса Гилврэта без рубашки, даже побитого, мне хочется благодарить Творца за то, что я дожил до этого момента. Потому что он прекрасен. Эти рельефные контуры, эти крепкие мышцы – и я сейчас говорю о шести кубиках пресса и V-образной линии, уходящей вниз и (к большому сожалению) скрывающейся за поясом. Все это присуще созданиям из мифов и легенд.

Истинный восторг.

Аври – счастливица.

– Финиан, что-то не так?

Я вздрагиваю, как только понимаю, что он смотрит прямо на меня, и быстро захлопываю рот.

– Да нет, просто проверяю. – Подхожу к нему ближе и киваю на его бицепсы. – У вас есть лицензия на это оружие, сэр?

Кэл очаровательно хмурит брови.

– Я превосходно владею оружием, которое… – Он замолкает, потому что явно не улавливает сути.

– Ладно, проехали, – говорю я ему. – У меня к тебе вопрос.

Он вдруг понимает, что следует проявить настороженность, поэтому поворачивается ко мне, чтобы лучше видеть.

– Спрашивай.

– Там, на буксире, – говорю я, указывая на его грудь, где синяки чернее всего, – после того как стало ясно, что футляр для сигарилл предотвратил смертельный выстрел, а я перестал благодарить Творца за спасение твоей жизни, до меня дошло, что эту штуковину можно открыть.

Заинтересованность Кэла возрастает.

– И ты, я так полагаю, ее открыл.

– Да, открыл, – подтверждаю я. – И все равно никак не могу взять в толк, Кэл. Внутри была записка. Написанная моей рукой. Записка, которую я совершенно точно никогда не писал.

Его лицо вновь приобретает неотразимый хмурый вид.

– И что в ней было?

– В ней были слова: «Скажи ей правду». – Теперь я внимательно присматриваюсь к нему. – Тебе это о чем-то говорит?

Он слегка мотает головой:

– Ничуть.

– Ты же понимаешь, сейчас мы ни в коем случае не должны ничего скрывать друг от друга, – продолжаю я. – Если ты что-то не договариваешь Аври, Скар, Зиле или даже своей безумной сестрице, я все пойму, но сейчас самое время, Кэл.

Выражение его лица становится холодным.

– Может быть, записка была для тебя. Ты считаешь, что именно ты ее написал. И именно ты ее прочел.

– Но это был твой подарок, – возражаю я.

– И все же у меня нет ответа на твой вопрос.

Я понятия не имею, насколько он откровенен со мной. Судя по его поведению сейчас, он открыт не больше Зилы. После долгого молчания я вздыхаю:

– Тебе что-нибудь нужно?

– Нет.

– Ладно. Зила на мостике, – говорю я. – Если возникнут проблемы – зови.

– Дель’наи, друг.

По дороге к своей комнате я ломаю голову над тем, какой же секрет я могу хранить. Какое значение для меня может иметь эта записка. Если не считать неданного Скар обещания, что я готов, если мы оба выживем, проползти по граненому стеклу ради свидания с ней, больше на ум ничего не приходит. Да и в целом записка – каким бы образом она ни была написана, черт побери, – требовала чересчур больших усилий для безответной любви.