Сияние потухших звезд

Цин сидел у окна в жестком, потном кресле и со своего места никак не мог видеть говорившего. Маленький, всего на тридцать человек, планетолет стоял в темном круге грузового космопорта на мокром, металлическом помосте. Двигатели проверили уже дважды – значит, скоро взлет, хотя на борт до сих пор поднимались пассажиры. В большинстве своем – потрепанные жизнью мужчины средних лет в простой, будничной одежде, грязноватые и пахнущие. Этот планетолет возил рабочих на астероиды за пределами обитаемых планет системы Тора, в вечные холода и с непривычной гравитацией. В основном – новые смены, взамен старых, иногда новые работники, а еще реже посетители. Поэтому о документах и регистрации никто и не заикался.

Рядом с Цином уселся широкий, тяжелый мужчина уже за пятьдесят и тотчас принялся рукавом вытирать со лба то ли пот, то ли следы дождя. Он закряхтел, захрипел, постарался устроиться поудобнее, но вдруг отклонился, заметил кого-то сидящего спереди.

– Оп-па! Жиро! – низким грудным голосом пробасил он, хватая приятеля за плечо. – Я думал ты должен лететь оттуда, а ты туда!

Жиро обернулся и пожал соседу Цина руку.

– Да прихворнул чуток, – скрежещущим голосом ответил Жиро. – Совсем сморило меня. Провалялся свою смену, теперь сбился с графика. Звонил начальнику, говорю так и так, такие дела, как теперь быть?

– Да чего, поменяет и все.

– А вот хрен бы там, – у Жиро аж глаза загорелись. – Говорит: или на работу выходи, или рассчитывайся. И все, без вариантов. Говорит, сейчас все нажрутся и чего, у меня, мол, график, все такое, все дела, – Жиро, очевидно, спародировал тон начальника.

– Так он решил, что ты наклюкался?

– Да у него все наклюкались. На пять минут на смену опоздаешь – это потому что много жрешь, и все, ничего не докажешь.

Цин откинул голову на спинку и попытался не слушать. Через проход в параллельном ряду сидела женщина лет тридцати пяти или, может, даже старше. Она скрючилась, облокотилась на ручку и курила. Плотный дым дешевой сигареты отлетал прямо на соседа Цина и его собеседников, укрывая дымкой головы. Однако ни тот, ни другой, привыкшие к сложной атмосфере в сложном коллективе, не обращали на это внимания. Женщина краем глаза посмотрела на Цина. Моргнула и отвернулась. Глубина этого взгляда, совсем не такого безразличного ко всему на свете, как это бывает среди пассажиров подобных планетолетов, поразила Цина.

Со стороны порта мелькнул световой сигнал.

– Двери закрываются, – сообщил все тот же голос из головы планетолета.

Послышался легкий скрип и в салоне сразу стало тепло, даже слишком тепло. Свет чуть приутих, отовсюду завоняло. Квадратный иллюминатор, возле которого сидел Цин, закрылся переборкой и теперь из салона ничего снаружи видно не было. Тридцать человек оказались зажаты в узком, закрытом, перегретом, вонючем помещении.

– Шеф, а мы сегодня по выходному? – поинтересовался кто-то из передних рядов.

– Нет, сегодня выходной отменили, – ответил капитан, и тут же загомонили по всему салону:

– Отменили же, давно еще сообщали!

– Уже не выходной!

– Выходной только послезавтра и потом через две недели!

Жаль в такие рейсы не выдают затычки для ушей. Цин скосил взгляд и заметил пустое кресло впереди на соседнем ряду. Наверное, единственное не занятое. Но что-то в нем привлекло внимание Цина, и он пока не мог разобраться что именно. Место без сомнения пустовало, но почему-то казалось… Да и что казалось? Он не мог никак сообразить. Сиденье, конечно, чуть-чуть примято, но это еще не значит, что на нем кто-то сидит… Оно просто очень старое и вообще, кто может на нем сидеть? Человек-невидимка?

Планетолет легонько встряхнуло, он оторвался от земли и принялся набирать скорость. Стало тяжело дышать, пассажиров с силой вдавило в жесткие кресла, заболели глаза. В какой-то момент Цин заметил, что из-за возросшей гравитации нет сил уже и руки поднять. Давление словно пыталось размазать человека по креслу, как масло по хлебу.

При этом, как ни странно, женщина через проход продолжала курить, хотя и держала руку неудобно выгнутой. Кто-то спереди сказал что-то через силу, в передних рядах послышался смешок.

Все это продолжалось буквально несколько минут, но когда планетолет наконец прошел сквозь атмосферу и вышел в космос, у Цина страшно разболелась голова, пришлось на полчаса натянуть маску и дышать в нее. Он закрыл глаза и пытался прийти в себя. А люди в салоне оживились и непохоже было, чтобы кого-то еще волновали проблемы со здоровьем.

– Так, а что с Жабуем? Совсем плох? – спросил мужчина, сидевший в кресле впереди

– Легкие, говорят, уже все… – ответил толстяк рядом с Цином. – Раз говорит вдохнет, все более-менее, а потом пытается и ни в какую. Раз десять, говорит, не получается, на одиннадцатый опять хорошо и вот так…

– А врач чего?

– Да ничего, говорит не отлынивай, здоров, работай. Врач больничный выпишет только покойнику, да и то на пару дней.

– Это да, – мужчина расхохотался, – мертвеца под руки и обратно в шахту.

– И живому плохо, и мертвому не лучше.

Свет чуть приглушили, чтобы желающие могли вздремнуть.