Сияние. Прямая речь, интервью, монологи, письма. 1986–1997

— Нормально пою. Я считаю, что песни очень хорошо «работали» в то время, а сейчас они имеют гораздо больше смысла, чем имели тогда. У них появился подтекст, которого невозможно было ожидать в то время. Тогда велась эпатажная война с той властью. Сейчас — борьба другого свойства. Она гораздо сложнее, тяжелее.

— Когда-то в одном из интервью Вы сказали: «Мы последние из могикан. С русским роком произошло то же самое, что и на Западе в 70-х годах. Рок весь купили». Это хорошо или плохо, ведь на роке зарабатывают?

— Это не хорошо и не плохо. Заработки мне не важны. Я могу работать кем угодно. По профессии я художник.

— Вас пытались купить?

— Ну конечно.

— А может быть, это хорошо, что можно продать и купить рок? Значит, это кому-то нужно?

— Сам факт купли означает, что людям определённого свойства, которые покупают рок — он не нужен.

— Вы по-прежнему записываете свои альбомы дома на магнитофоне «Олимп»?

— Да, мы пишем у меня дома. На деньги, отложенные под аппаратуру, купили очень хороший восьмиканальник и смешной пультик. Мы не зависим ни от кого — сами и операторы, и продюсеры…

— Если ваши песни перестанут быть злободневными, что вы предпримете?

— Я не считаю их злободневными. Однако уверен, что они имеют определённый резонанс в обществе. Если резонанса не будет, то, значит, я делаю что-то не то. Значит, я на что-то купился и ушёл. Главный критерий — это определённая эпатажность. Мы занимались два года политикой, а сейчас собираемся снимать кино.

— Об этом вы ещё три года назад говорили…

— Да. Но все упирается в деньги.

— Что за фильм — малобюджетный?

— Нет, это крупнобюджетный фильм. Я хотел бы снять не хуже Тарковского.

— Ваши приоритеты в музыке?

— Я слушаю всё: от классики, народной, ритуальной музыки до современной эстрады. Но люблю я слушать самопальные команды 60-х годов.

— Ваше отношение к рэйв- и техно-музыке?

— Это не музыка. По всей стране идёт такая волна — волна деградирующих людей. Зомбированное поколение. Мне страшно подумать о том, что будет после них.

— А Вам не кажется, что молодёжь 13 лет мы уже потеряли?

— Всё. Потеряли. Единственное, что может возникнуть, — это реакция на полное отупение, беспрецедентное в истории человечества. Произошла технологическая западная революция, которая там, на западе, увенчалась полным успехом на долгие века.

— Вы не считаете, что люди, приходящие к Вам на концерты, в какой-то степени ущербны?

— Нет. Это здоровые, нормальные люди.

— Ты обладаешь даром открывать новые имена. Это «Спинки мента», «Чёрный Лукич», «Анархия»… За последнее время этот перечень пополнился какими-нибудь новыми группами?

— Нет. Мы бы хотели сейчас заняться продюсерством. Мне и сейчас присылают кассеты, но в основном — это либо команды, которые под нас, типа «Красные звёзды», либо — какой-то современный попс.

— Вас на телевидение приглашают?

— В программе «А» дали прямой эфир. Я выступил. Но там меня постоянно прерывали. После этого у них были большие неприятности.

— Расскажи какой-нибудь интересный случай из сферы общения с фанами…

— Как-то под Новый год мне позвонила девушка и какую-то грустную бодягу понесла. Я говорю ей, что сегодня праздник, 31 декабря, я тебя поздравляю. Ты что не празднуешь? А она мне отвечает: «А какой это праздник?» Я ей говорю: «Вспомни, как раньше было: ёлочки, снежинки». Она на своём: «Мне 15 лет, я ничего не помню». Тут-то я опечалился.

Записала Ольга Гребенникова

Радуга (Воронеж), декабрь 1996 года

На стороне титанов Интервью «Элементов» с лидером группы «Гражданская Оборона» Егором Летовым