Сикарио

Мне так больно!

Хотя… лучше не надо, забудьте. Это не справедливо, что после всех этих бед и несчастий, только меня заботит то зло, совершенное по отношению к Луне и никого больше.

Иногда я бы предпочел, чтобы вы были более общительны, более разговорчивы, более решительны, чтобы хоть как-то принять участие в нашем разговоре, чем всё время прятаться за этим диктофоном, ограничиваясь редкими вопросами или улыбаясь, как улыбается священник в исповедальне.

Ваше мнение в некоторых вопросах пошло бы мне на пользу, хотя, я и решил уже давным-давно, что никогда ни у кого не буду просить помощи.

Оставим все как есть и продолжим. То, что вы приехали услышать, есть история весьма жестокая, безо всяких там глупостей.

Хорошо знаете Майями? Я нет. Даже теперь этот город кажется мне красивым, но и одновременно совершенно абсурдным, каким-то запутанным, который, включая тех, кто здесь родились и выросли, не понимают до конца.

И это не просто набор улиц, зданий и площадей, это также его жители, кто придает городу определенный смысл и в этом смысле у Майями нет никакого смысла.

Кто те люди, что живут там? Те, кто родились там? Кубинцы эмигранты? Эксцентричные миллионеры? Престарелые туристы-пенсионеры? Торговцы наркотой? Или тысячи нелегалов, пробравшихся сюда из всех уголков Южной Америки? Все они рассматривают себя в качестве истинных хозяев Майями, и в глубине души я полагаю, что так оно и есть: все они одновременно и хозяева и никто в этом городе.

Какое бессмысленное, абсурдное место! И сколько порока! У меня нюх на это и на наркотики. Я это вижу сразу же, с первого взгляда. Не зря я все-таки рос вместе с мальцами, которые уже в девятилетнем возрасте столько нанюхались и наглотались всякой этой дряни, вроде «басуко» или «маримба», что никакой рок-певец не проглотит за всю свою жизнь. И мне было достаточно, чтобы сесть где-нибудь в укромном уголке на площади и понаблюдать за происходящим вокруг, и сразу же выделить из толпы тех, кто мог бы оказаться мне полезен и тех, кто на самом деле были замаскированные полицейские.

Полицейский одинаковы везде, не зависимо от того говорят ли они по-английски или на каком-нибудь другом языке.

А настоящие «ёнкис» смотрят на тебя также одинаково везде, хоть и в Нигерии.

У них в глазах всегда такой жадный блеск, людей пристрастившихся к «креку» или к «басуке», что даже мой любимый актер – Аль Пачино, которого я очень и очень уважаю, не сможет повторить и изобразить.

В большинстве своем этих людей считают агрессивными и неуправляемыми, но хорошо известно, что они уже заранее проиграли свою битву, потому что достаточно лишь одного грамма наркоты и такой человек сразу же сдастся на милость победителя. И как я уже говорил, они не хозяева себе ни днем, ни ночью, и единственный их интерес в этой жизни – это не прекращающийся «сон», полный видений, и так будет продолжаться, пока не протянут ноги.

Ну, я и «прижался» к одному из них, самому «голодному». Мы поговорили немного о «товаре».

Он разъяснил мне кое-что, но самое главное, что меня больше всего тогда интересовало, это стоимость тех двух чемоданов, спрятанных на берегу, здесь, на этой площади, доходила до четырех миллионов.

Понимаете теперь? Жизнь Романа Моралеса, болезнь Луны и все то, что я перенес и вытерпел, стоило два с половиной миллиона долларов.

Это разница между стоимостью кокаина в Картахене и в Майями.

И, по мнению хозяев этой «дури», из-за этой разницы можно поиграть чужими жизнями.

Но они не учли одной маленькой вещи – одна из этих жизней была моя.

И еще жизнь, несчастного парня, который никому не сделал ничего плохого, и что еще хуже, жизнь невинной продавщицы фруктов, чей сказочный смех стоил много, много больше, чем эта цифра.

Там же, на площади, мы договорились с моим «другом». Простите, что называю его так же, как вас, но, откровенно сказать, позабыл имя этого типа, если он, вообще, назвался как-нибудь именем.

Договорились, что если он подыщет для меня хорошего покупателя на два килограмма «коки», то получит с этой сделки десять тысяч долларов.

После этих слов у бедолаги челюсть отвисла от удивления.

Он смотрел на меня с открытым ртом, как дурачок, и, наверное, уже подсчитывал в уме сколько доз сможет прикупить на эту астрономическую сумму. Попросил меня, чтобы я подождал, и спустя полчаса прислал одного зализанного кубинца с физиономией, словно у него отцов было больше, чем у американской конституции. Встал он напротив меня и безо всякого предисловия рявкнул:

– Откуда достал столько?

– Я колумбиец.

Магические слова! Открывают любую дверь без ключа, словно заклинание.

А тот тип-то оказался не так прост, хоть и был кубинцем, понял в каком положении я нахожусь, посмотрел на меня внимательно и одолжил триста долларов, чтобы я прикупил себе какой-никакой одежонки, подыскал гостиницу и чтобы на следующий день был в указанном месте с двумя килограммами «товара».

– Здесь же, – сказал он. – Сюда и принесешь «порошок».

Еще раз внимательно посмотрел на меня и поверил.