Сила доброты. Как с помощью эмпатии менять мир к лучшему

Письмо запомнилось надолго[114]. Два месяца спустя писавшие про эмпатию все еще верили, что это навык. А что самое интересное, эмпатия у них и правда выросла. Они считывали чужие эмоции лучше, чем участники другой группы, писавшей про интеллект. А в первый, критический месяц обучения они завели больше друзей, чем остальные.

Это предварительные результаты, их еще надо подкрепить будущими исследованиями. Но начало многообещающее. По сравнению с исследованием Зингер Эрика отняла у участников совсем немного времени — всего несколько часов. Но их оказалось достаточно для долгосрочных изменений. Это позволяет предположить, что развивать эмпатию можно, и весьма эффективно. Люди могут научиться иначе воспринимать повседневную жизнь — информацию, людей и технологии.

С правильно выбранными стратегиями вы придете к эмпатии не мучительно поднимаясь в гору, а прогуливаясь вниз по склону.

О стратегиях вы узнаете далее в книге. Вслед за Левиным мы выйдем из лаборатории и отправимся в реальную «среду обитания». Мы встретим людей, некогда охваченных ненавистью, одиноких и измученных стрессом. Почувствовать эмпатию им мешали собственная боль, работа, смартфоны, телевидение и окружающая система отношений. Но вопреки всему они сблизились с окружающими, развили привычку к эмпатии, преодолели разобщение и стали добрее.

Их опыт проложил нам путь. В современной жизни мало места для эмпатии. Но давайте не мириться с этим, а искать причины и устранять их.

Глава 3. Ненависть или контакт

Тони Макалир предпочитал евреев, но в этот раз сделал исключение. Они с дружками из «Белого арийского сопротивления»[115], обутые в тяжелые «мартинсы» и вооруженные тростями как из «Заводного апельсина», привязались к гомосексуалисту в парке. Он побежал от них. Они бросились за ним по залитым лунным светом улицам Ванкувера и загнали на стройку. Он нырнул в длинный узкий подвал. Тони с бандой стали швырять в него камнями. Подскакивая, как блинчики на воде, они исчезали в темноте. Когда камень попадал в цель, крики жертвы долетали до них эхом. «Это была игра», — сказал Тони. Тогда он ничего не почувствовал.

Тони вырос рядом с этой стройкой. Его отец, психиатр, переехал в Канаду из Ливерпуля. Он работал допоздна и, когда возвращался домой, Тони обычно уже спал. Отец очень скучал по Англии, поэтому обустроил в подвале настоящий британский паб с медной барной стойкой и домашним пивом («канадское пиво он называл мочой») и по большей части проводил вечера там. «Он весь день выслушивал чужие проблемы, — вспоминал Тони. — Куда ему еще наши было слушать?»

Что старший Макалир умел, так это создавать проблемы. В десять лет Тони застукал его с любовницей, и семья развалилась.

Тони чувствовал гнев и смятение, его мир рухнул. В музыке он начал склоняться к панку — вместо Элтона Джона включал Clash. Стал хуже учиться. Вместе с родителями учителя решили подстегнуть его успеваемость кнутом, а не пряником. За оценку ниже В на экзамене или контрольной учитель бил Тони линейкой. Естественно, мальчик только стал злее. Он бунтовал на каждом шагу и побил рекорд школы по количеству наказаний.

Ненависть произрастает из запутанного и до конца пока не понятного клубка корней[116]. Преступления на почве расовой, религиозной и сексуальной нетерпимости чаще всего совершают молодые мужчины. Обычно они находятся в тяжелом финансовом положении — в периоды безработицы число преступлений на почве ненависти возрастает. В недавнем опросе выяснилось, что многих членов экстремистских группировок связывает опыт перенесенного насилия, физического или сексуального, в той или иной форме. Об этом сообщила почти половина преступников.

Тони видел, что у других озабоченных превосходством белой расы тоже не все в порядке. «Мы были как остров сломанных игрушек. Все травмированы. Все злые. Никто не понимал, что такое нормальные отношения, даже если бы его носом в них ткнули».

Большинство неблагополучных детей не вступают в «Белое арийское сопротивление». Для этого требуется совокупность событий, в результате которых человек чувствует себя своим только в сообществе, сплоченном на ненависти. Для Тони все началось с возвращения на историческую родину. Он просил родителей перевести его в другую школу, и в десятый класс его отправили учиться в интернат на английском побережье. Агрессии у него не убавилось — через несколько недель он организовал восстание в общей спальне просто ради развлечения. Но там, на побережье, он нашел, с чем себя идентифицировать. Он зафанател от британских скинхедов и групп в стиле Oi![117]. Ему нравился их драйв и то, как они воспевают родину.

Тони вернулся в Ванкувер остриженный под машинку и с парой ботинок Dr. Martens. Немногим позже, как-то после концерта группы Black Flag, к нему подошли двое с намерением отжать ботинки.