Сила Мира

Вообще-то ближе остров, а на нем форты союзников, но с той стороны двигаются в пробитую в строе эрхавенцев брешь суда темесцев. На другом фланге эрхавенцы тоже отходят вглубь пролива, отчаянно отстреливаясь от наседающих темесцев. Кое-где суда сблизились так, что в ход пошли арбалеты, а в двух местах на палубах бушует рукопашная: кто-то кого-то взял на абордаж.

— Это разгром? — спрашивает Неккара.

— Нет, — отзвался боцман, оглядев пространство пролива. — Наши отходят организованно, держат строй… в основном. Но почему они отходят к городу? Там же береговые батареи, а они у темесцев! Нас расстреляют!..

— Сдается мне, — задумчиво бормочет Неккара, — там уже не темесцы. Надо править к берегу. На суше легче помочь раненным.

— Прямо на батареи?

— Нет. Куда-нибудь северо-восточнее.

— Слышали, бездельники? — рявкает боцман. — Курс — норд-ост, к берегу!

С трудом, чуть ли не черпая бортом воду, перегруженная лодка разворачивается, весла слаженно погружаются в воду, со всей возможной скоростью шлюпка устремляется к берегу. Тетрик садится за весло, хотя руки ободраны и обожжены на корабле. Как только они отошли копий на сто, на гибнущем фрегате с оглушительным грохотом взрываются остатки пороха.

— Погиб «Неистовый», — тихо произносит кто-то.

— Не погиб, — обрывает боцман маловера. — Мы построим новый корабль, когда победим. Или у Темесы отнимем!

— А победим ли?

— Да. Когда это Элрик уступал победу темесской сволочи?.. — И вдруг: — Прибавить ходу, медузы несчастные! За нами — галера Атаргов!

Не переставая грести, Тетрик оглядывается. За ними и впрямь на всех веслах мчится приземистая, длинная, похожая на огромную черную змею галера. Трепещет на свежем ветру ненавистный, памятный по событиям семимесячной давности, черный флаг. На носу заряжают пушку, а рядом с ней целятся арбалетчики. Их на галерах больше, чем гле-либо: суда предназначены для ближнего боя, абордажа или десанта, но в любом случае поддержка стрелков не помешает.

Арбалетчики дают залп, над головами беглецов свистят, с плеском уходя в воду, короткие и толстые болты. Потом гавкает, выплевывая щебенку, небольшая пушка, над головой визжит рассекаемый воздух. Пока расстояние великовато, чтобы нанести существенный вред, но некоторые осколки долетели до цели. Охает Неккара: раскакленный камень глубоко вонзается в плечо.

— Прибавить ходу! — надсаживаясь, орет боцман. — Раз-два, раз-два, раз-два!.. Арбалетчики — на корму!

Арбалетчиков, вернее, матросов, успевших взять с собой арбалет, в шлюпке шестеро. Все они на корме не поместятся, остальные могут стрелять со своих мест. Коротко свистят стрелы — и там, на галере, кто-то кричит, срываясь за борт. Крик вскоре обрывается: галера мчится, не сворачивая — прямо по барахтающимся в воде своим и чужим раненым…

Как гребцы ни выбиваются из сил, расстояние между галерой и шлюпкой неумолимо сокращается. Над головами то и дело визжит щебенка, вокруг ныряют в воду арбалетные болты, и, увы, не только в воду. Беззвучно валится в воду боцман, вокруг его головы тотчас расплывается красное пятно. Вскрикивает, падая на дно лодки, зажимая рану в животе, молодой подносчик снарядов, такой же, как Тетрик. Кто может, отчаянно отстреливаются, но что они могут сделать? Удивительно, что в суматохе бегства стрелкам удается попадать хоть в кого-то.

…Галера останавливается так резко, что с нее в воду горохом падают сгрудившиеся на носу арбалетчики. В тот же момент шлюпка ощутимо чиркает по дну килем. Гребцы торопятся отвернуть на глубину, огибая мель.

— Повезло, — вздыхает Неккара. После гибели боцмана все почему-то признали ее главенство. Нельзя сказать, что она испытывает от этого удовольствие (каждое движенне наспех перевязанной рукой заставляет бледнеть от боли), но и не отказывается, отлично понимая, что больше некому: остальными в лодке оказались юнцы — сверстники Тетрика или чуть постарше. — Вон там дома к самой воде подходят, видите? Правьте туда.

— А кто там? — спрашивает Тетрик. — В городе вроде полно темесцев.

— Не знаю. Но в порту, похоже, уже хозяйничают наши. Проберемся туда по суше.

Лодка касается берега, удачно миновав мель. Там, на море, сражение продолжается, но отсюда невозможно увидеть сколько-нибудь значительную часть битвы сразу. А вот что творится в городе, никто из уцелевших матросов «Неистового» не знает. В городе слышится приглушенный домами грохот канонады…

— Нек, ты знаешь город? — спрашивает Тетрик.

— Я знаю, — отвечает Аэлла. Ее одежда, закопченная, мокрая и прожженная искрами, превратилась в лохмотья, только сверкающие на испачканных руках тонкие золотые браслеты выдают блистательную храмовую танцовщицу. Впрочем, растрепанный юнец в замызганной кровью и сажей одежде, Тетрик такового напоминает еще меньше. Ну, а в Неккаре сейчас куда больше от офицера, чем от скромной храмовой целительницы.

— Веди, Аэ. Тетрик, ты лучше всех умеешь лазить по подворотням, будешь смотреть, нет ли впереди врагов. Остальные понесут раненых.