Сила Мира

Вопросов нет. Все, что мы могли узнать об иномировой Силе, давно знаем. Остается надеяться на удачу — да еще на интуицию Аэ, потому что главный бой — ее. И Тетрика, если освободим мальчика. В наших силах — только довести ее до боя.

— Понятно, — заканчивает Исмина. Называть ее девчоночьим именем в этот момент кажется кощунством. — Прощайте, и да пребудет с вами… Тьфу ты, научилась от вас… Да не оставит вас Сила Мира.

Снова мы на залитой ночной мглой улице. Уже почти стемнело. Ветер крепчает, норовит сыпануть в глаза колючая снежная пыль, зло свистит в мерзлых камнях буран. Если б не ствангарские армейские плащи, снег залетал бы в капюшоны, сек лица, а ветер — перехватывал дыхание. Но ствангарские военные заводы трудятся не зря. В плащах тепло и уютно, даже немного жарко: они рассчитаны на более сильный мороз.

Раздается лай собак. Злой и веселый — совсем как у зубастых марлиннских гончих, выведенных не без помощи магии и вскормленных на человечинке, загоняющих к обрыву беглого раба. Не хватает лишь команды ловчих, торопливо заключающих пари: бросится беглец с обрыва или будет сожран в пару минут, и что конкретно откусят милые собачки… Ну и, конечно, каждый предвкушает лица остальных рабов, которым для вразумления покажут, что осталось от беглеца. Еще не хватает добычи, но что, если роль добычи уготована нам?

— Не беспокойтесь, это не охотничьи собачки, а ездовые. Хотя они и охотиться умеют, так что сами прокормятся запросто.

— Ездовые? А потянут? — с сомнением спрашивает Аэ.

— Потянут, я подобрал лучшую свору. Править умею и вас научу. У собачек в Поле куча преимуществ. Им достаточно куска мяса в несколько дней, при нужде они добудут на месте, им не страшен никакой холод и никакие бури. Если нас не довезут собачки, не довезет никто… Все готово, Кастельно?

— Да, сир полковник. Все, что нужно, сложили. Как себе собирали…

— Спасибо, сержант… Только я уже не полковник, и едва ли им стану вновь…

— Конечно. Если Император узнает, что вы сделали для Империи, вы сразу станете коннетаблем, а то и маршалом. Без шуток.

— Будем надеяться. На всякий случай попрощаемся.

— Прощайте, полковник. Вы нам были как отец.

— А вы мне — как сыновья. Берегите полк. С Лайтери не пропадете, но новеньким спуску не давай. Иначе и с ним бед нахлебаетесь. Все, пора…

Сани оказались низкими, но широкими, относительно легкими и прочными, легко скользящими по снегу. Дно заставлено вещмешками и просто мешками, но умельцы из отделения Кастельно расположили их так, что сверху оказалось очень удобно сидеть. В сани впряжены десять крупных собак, нетерпеливо переминающихся на снегу, лающих в предвкушении бега через снега. Им не терпится отправиться в путь…

— Во имя Лаэя Пеннобородого, — произносит Толлардо. Щелкает длинный хлыст, и собаки, повинуясь опытному возничему, бросаются к воротам. Сани со скрипом, подминая снег, трогаются с места и катят к воротам, за которыми начинается Марддарский тракт. Беснующаяся поземка уничтожает все следы.

Вот и ворота. Массивные створки раскрыты ровно настолько, чтобы пропустить сани. Каменный свод пролетает над головой в один миг — я только и успеваю, что изумиться искусству бывшего полковника. Чтобы сани на такой скорости не врезались в створки, проскочив точно в открытое пространство, нужно быть поистине мастером.

Стена стремительно удаляется. Меня и моих соратников затапливает восторг — и от удачного побега, и от стремительного движения вниз по склону. Вдали открывается огромная заснеженная равнина — мы таки добрались до Поля!

Опасное настроение — даже у опытного человека напрочь отшибает осторожность. А когда она исчезает — жди беды. И беда, конечно, приходит. Уж не знаю, как получилось, что ни я, ни Крейтон, ни Нек с Аэ, ни сама Исмина-Жаклин не почувствовали арбалетчика, оказавшегося у бойницы крепостной башни. Заклятье Жаклин уже погасила, и ничто не мешало разглядеть остроглазому вояке стремительно удаляющиеся сани. Как назло, у него в руках оказался взведенный армейский арбалет. А прицелиться и нажать на спуск дело одной секунды. Ну, а болт вела отнюдь не магия, а подлец-случай.

В первый миг мы не понимаем, что швыряет Жаклин мне на спину. Догадываемся, лишь увидев ушедший в девчоночью спину по оперение болт, кровавое пятно на шубе, широко раскрытые в муке глаза…

Неккаре достаточно одного взгляда.

— Это конец, — шепчет она. — Действуй тут магия, я бы поборолась, а так…

— И не…надо, — шепчет Жаклин бледнеющими губами. — Так… было нужно. Мне… придется… вас покинуть…

— Таким способом? — непонимающе восклицает Аэлла. — Лежи спокойно, тебе нельзя говорить…

— Аэ права, Жак… Исмина. Мы поставим тебя на ноги.

— Не… трудитесь… — слова даются девчонке все труднее. Кровь выбивается из раны толчками. — Я… не умру. А ты, Левдаст… вернись к Амме. Помни… на тебе… тоже мое благословение. Пусть Амме… осчастливит тебя дочерью…

Последние слова различаю я один. И то потому, что наклонил ухо к губам девчонки (которую успел полюбить, как дочь, какой у меня никогда не было).

— Жаклин… умерла еще… в подземелье… Я… взяла… ее… тело…