Сила Мира

— Из местных — никто, — вступается за подчиненную Амелия. — Но мой Храм и Храм Аргелеба послали сводный отряд туда, куда мы сейчас направляемся. Да и ваш Храм, Вальтер, в курсе. Возможно, они дошли сюда и сейчас уже идут по льдам. Еще вероятно, с ними, Высший Палач, тот, с кого все началось.

— Левдаст, что ли?! — изумляется Мелхиседек. — Еще жив?

— Когда мир заключал, был жив, — отвечает Амелия и внезапно показывает Высшему Палачу язык.

— Тогда неплохо отправиться по их следам, — спокойно отвечает Мелхиседек. — Не сейчас. Когда сообразим, как меняется магия, и можно ли ее еще использовать. За несколько дней они далеко не уйдут… Не трясись так за своего хахаля, Амелия, не буду я его убивать. По крайней мере, пока все не закончится. Они наверняка видели больше, чем мы, это убережет нас от глупостей. Иные предложения есть? Тогда располагаемся.

Но чуть позже, и уже тише, Высший Палач добавляет:

— Впрочем, сомневаюсь, что они забрались так далеко, и вообще, что село обитаемо. Если дом живой, там может быть кто угодно, опасный даже для нас. Приготовьтесь к бою.

Со скрипом провернувшись на заиндевелых петлях, дверь отворяется. Внутри царит чернильная тьма и — сухое тепло, едва заметно пахнет угольным дымом и какой-то стряпней.

— Да тут не просто отогревались, а пировали, — хмыкает Высший Палач. — Ушли часов пять назад, точнее, бежали в панике (ставлю голову против дохлой крысы, от тех милых зверюшек, чьи следы мы видели), посуду наверняка за собой не помыли.

— Это имеет значение? — спрашивает Лалика.

— Имеет, Дарящая Наслаждение ты наша. Помыть ее придется нам. Вернее, вам с Амме и Ками, а потом приготовить еды. Увы, извечная женская работа… А то из чего есть будем?

— Я думала, «извечная женская работа» — несколько другое, — Лалика косится на смятые и не заправленные постели.

— Да я бы и от этого не отказался. Твоя подружка-исминианка сохнет по одному взбалмошному Палачу, старовата и не в моем вкусе, — усмехается король-Атарг и торжествующе смотрит на возмущенную Верховную жрицу. «Нечего главе Храма бога смерти язык показывать» — думает он. — Она как раз сгодится Зосиме в качестве грелки… А ты — другое дело. Впрочем, не советую, еще ни одна проститутка, с которой я развлекался, до рассвета не дотянула… Если хочешь, займись Эккерхардом или, там, Джованни — они тоже не мальчики, но хоть могут.

Циничные шуточки достигают цели — немного рассеивают порожденный мертвым селом страх и тоску. Путешественники сперва довольно натянуто, а потом естественно и непринужденно смеются. Повелитель Марлинны нашел противоядие от липкого страха перед неизвестным. Лалика подхватывает игру:

— Они-то могут, а сможешь ли ты? Ни один, кто мог и хоть раз в жизни видел мою грудь, не отказывался!

— Если не дороже десятка медяков за часик — пожалуй…

— Да тебе, Высший Палач, не Лиангхару, а Лаэю надо было служить, раз такой жадный!

— Ладно, отставить шуточки, — обрывает шутливую перепалку Мелхиследек. — Кроватей мало, в другие дома соваться пока не тянет. Лалика, твое желание исполнится, спать нынче будешь не одна!

— И прекрасно, — отвечает женщина, изобразив губами поцелуй. — Запасусь Силой, а если не удастся, хоть развлекусь…

— Но первую половину ночи будешь дежурить, — зловеще усмехается Зосима. — А вторую, если можешь обходиться без сна, развлекайся с теми, кто согласится. Лично я хочу спать.

Перешучиваясь, чтобы заполнить тишину мертвого селения и заглушить тревогу, они заново разводят огонь в очаге (уголь и мороженная рыба нашлись в подвале), Лалика, Ками и Амелия, на время представив себя простыми кухарками и вспомнив юность, готовят стряпню. Перед соблазном неожиданного пиршества не устоял никто, особенно когда Ками подтвердила, что рыба не отравлена, а Миллимет нашел выброшенные на улицу рыбьи кости. Когда снедь съедена, Мелхиседек произносит:

— Теперь передохнем с дороги — и обследуем село. Нужно осмотреть дом и окрестности — скажем, нужник, баньку: уточнить, кто тут был и сколько народу…

Лалика присаживается на кровать, обворожительно улыбаясь:

— Мелх, а может, я буду во вторую смену? Тут так хорошо… Что это?

Рука жрицы скользит под одеяло и что-то достает. Амелия подносит фонарь поближе — и все могут увидеть странный кристалл, похожий на мутное, пузырчатое стекло.

— Тому стеклодуву, который это делал, я бы руки оторвал, — бурчит Эккерхард, сопя за спиной у Лалики. — Интересно, кому эта штука понадобилась?

— Лучше спроси, зачем, — задумчиво говорит Мелхиседек. — Сдается мне, это не просто кусок стекла — вообще не стекло…

— А что же?

— Например, вещь не из нашего Мира. Эта штука может быть сделана теми, против кого мы отправились в поход.

— Серьезно? — возмущается Амелия. — Для чего же она нужна?

— Пожалуй, могу предположить, — усмехается повелитель Марлинны. — Позвольте представить, господа, эта штучка способна подавлять магию.

— Вы уверены? — изумляется Миллимет. — Неужели все так просто?

— Проверить не сложно. Нужно отвезти его туда, где есть магия, и разобраться, как им пользоваться. Или пожертвовать частью запаса в накопителе магии.