Сила Мира

— Чую. Аэ, пусть подойдет поближе.

Так, вот еще старый знакомый, Левдаст Атарг собственной персоной. Тоже колдует…

…Как в кошмарном сне, убитые Твари Ночи поднимаются — и бросаются на недавних собратьев. На их боках, головах, спинах зияют страшные раны — но мертвых чудовищ это не смущает. Их грызут, жалят, пилят, рваут на куски, давят — но павшие умирают окончательно лишь когда когда исчезают в пастях и под лапами былых собратьев. За ними спешит, не давая сомкнуться чудовищам, вызванное магией, но, как выясняется, вполне реальное войско.

Бой уже кипит копьях в двухстах. Твари Ночи не попытались атаковать Аэллу, но и от пришельцев сторонятся, хотя, казалось бы, в войске мяса, чем в двух женщинах. Похоже, они и вправду союзники. По крайней мере, хозяева Врат понимают, кто им враг, а кто нет, и не спешат отдавать приказ на атаку. Пришельцы медленно, но верно пробиваются к двум волшебницам, отмечая свой путь гекатомбами трупов. Твари Ночи тут же смыкаются за спиной отряда — и теряют интерес к сражению. Там, где прошел отряд магов, кончается бой и начинается пир — на весь мир. Аэлла едва сдерживает тошноту…

Вспоминаются слова Сати, еще час назад казавшиеся бредом. «Тетрик подчинил Тварей Ночи». Если можно ему, может, и ей тоже?

«Я, владеющая Силой Мира, приказываю вам: атакуйте отступников! Они утолят ваш голод».

«Жр-р-ра-ать!!!»

Кто это говорит? Неужели они способны говорить?

«Жр-р-ра-а-а…»

«Вот ваша еда! Возьмите ее, если сможете!» — думает Аэлла и указывает на упорно прорубающееся к ним войско магов. Указывает даже не магией — просто пальцем. Хватает и этого. Армия Тварей Ночи повинуется с радостью, со всех сторон навалившись на отряд. Продвижение сразу замедляеся. В нескольких десятках копий идет резня. Тварей Ночи рубят без малейшей пощады, на них обрушиваются удары магии (впрочем, частью действующие вполсилы, часто вообще не наносящие урона). Тварей обжигает, расшвыривает, но они только бесятся от боли, и лезут вперед безо всяких понуканий.

Отлично. Теперь должен появиться Тетрик, если не хочет лишиться своих марионеток. Пусть идет, думает бывшая танцовщица, еще недавно видевшая в этих людях семью. Посмотрим, как у него получится воевать с Силой Мира…

Маги все понимают правильно. В какой-то момент Аэ замечает, что расстояние между ней, Неккарой и вражеским войском не сокращается, а растет. Они отступают! Значит, нужно лишь поднажать — и часть войска отступников будет уничтожена. Твари Ночи поднажимают. Как ни хорошо орудуют мечами «копии» магов, как ни яростно дерутся восставшие из мертвых Твари Ночи, они не являются ни бессмертными, ни неуязвимыми. Аэлла видит, как один из Крейтонов чуть замешкался с ударом — и в ногу ему впился «кот». Меч полосует мохнатую спину, брызжет кровь — у некоторых тварей она красная, наверное, их можно и есть — тварюшка отчаянно визжит, но вслед за ней на «Крейтона» бросаются остальные, и одна «крысотакса» догадывается вцепиться в ногу сзади, перекусывая сухожилия и впрыскивая в рану яд. «Крейтон» шатается и падает, зубасто-ядовитая мелочь накрывает его с головой, торопясь урвать хоть кусок от добычи, пока не опередили самые шустрые…

Рядом отличается «единорог»: выплевывает костяное жало в лицо стоящему рядом с «Крейтоном» «Мелхиседеку», безжалостно давя мелочь, подлетает к строю вплотную, зверюга встает на дыбы, и здоровенные копыта обрушиваются на грудь и голову «Амелии». Копия Верховной жрицы валится наземь, захлебываясь кровью, выронив длинный, массивный, в ее руках напоминающий недлинный меч, нож. Миг — и на том месте, где еще недавно оборонялась «Амелия», начинается пир. Правда, он недолог: Крейтон не собирается тратить магию зря, давая Тварям Ночи насытиться. Тело призрачно мерцает, истаивает, исходя желтоватым дымком. Твари Ночи обиженно верещат — из-под носа утащили еду.

«Единорог» бросается в пробитую брешь, за ним вламываются чудовища помельче. Порожденные магией Крейтона копии падают одна за другой, оружие скользит по чешуйчатой броне, почти не причиняя вреда. А копыта, мощные челюсти, хвост, увенчанный костяным гребнем, продолжают страшную работу, проламывая строй. Ствангарская пехота давно насадила бы зверюгу на копья, но ни копий, ни пехотинцев, привычных отбивать конные атаки, тут не видно.