Сила Мира

— Сейчас же. Как и Левдасту. Ну, а теперь перейдем к вашим вопросам, Шаббаат и Зосима. Сначала Шаббаат…

Дальнейшее не так интересно. Я смог отчасти выгородить Шаббаата, доказав, что неудачный рейд на Эрхавен был спланирован правильно, но флот был задержан «Бекинной», а Шауль не смог удержать порт. В результате тот отделался выговором и получил, как и Натан, последний шанс «исправиться»: скрытно перебросить основные силы нашего флота к Темесе, чтобы усилить темесскую эскадру для похода на Таваллен. А серьезное там что-то затевается, Исмина меня побери… Хотя, конечно, далеко не столь важное, как то, что поручили мне.

Потом я обеспечил немало неприятных минут Зосиме, которому едва удалось доказать, что он не берет взятки за покрывательство преступлений категории «бет», то есть против власти. Теперь Натан изо всех сил выгораживал своего протеже…

Наконец, совещание кончилось. Король объявил: «Приступайте к выполнению задач», и мы покинули кабинет, обдумывая услышанное и решая, как быть дальше. Прежде всего, конечно, надо подумать мне: больше никто не получил двух заданий сразу, между которыми придется разрываться. Начать, по-видимому, придется с того, которое можно сделать в Марлинне. То есть по душам поговорить с пленной ксандефианкой при помощи раскаленного железа, дыбы и магии.

Глава 9. Ненужных нет

Если нельзя делать два дела разом, начинать надо с того, которое можно сделать, на месте. Следственными мероприятиями можно заняться, даже не выходя из Храма: застенки находятся в подвалах. Кроме того, это безопаснее и — чего уж греха таить — приятнее, поскольку всегда можно узнать много нового.

Иду знакомыми с юности мрачными коридорами. Здесь я делал первые шаги на страшном пути к званию Палача Лиангхара, проливал кровь — сперва собственную, потом и чужую, в том числе тех, кто начинали вместе со мной и могли бы считаться однокашниками. Здесь я постигал мрачное магическое искусство, которое даровал своим слугам Владыка. Здесь же меня учил некромантии, искусству дознания и пытки Палач Лиангхара Иероним. Он показывал, как, причиняя непредставимые страдания, не дать жертве «активного дознания» и «следственных действий» умереть раньше, чем надо.

Хм, когда он попался (не без моего скромного участия — за это я и стал Палачом) на продаже важных секретов Ствангару и оказался в подземельях Великого Храма, наверняка тысячу раз проклял мои таланты и свое усердие в обучении.

Нельзя сказать, что мучит ностальгия. Палачи Лиангхара — люди практичные, предпочитающие не горевать о прошлом, а думать о будущем. О чем ностальгировать? О времени, когда я был Рабом и Слугой Лиангхара — этаким мальчиком для битья для каждого желающего? И если б только для битья… Потому что служителей Владыки учат не только пытать, но и переносить самые разнообразные пытки. Кроме того, когда пытка испробована на себе, лучше понимаешь, от чего пытаемый может умереть, и что причиняет наибольшие мучения. Так что все, что я применил по отношению к Палачу Иерониму (тоже Атаргу), несколько раньше он опробовал на моей шкуре. Кроме, разумеется, жертвоприношения на магическом лиловом алтаре Лиангхара.

И все-таки равнодушными пыточные подземелия меня не оставили. На миг я словно бы вновь стал тем нескладным юнцом, которым мог помыкать каждый старший по званию в Храме (а старше Раба Лиангхара все; старше Слуги — все, кроме Раба), который должен был, не задумываясь, выполнять все распоряжения учителя — точно и не Раб Лиангхара, а раб самый обыкновенный. Разницы, впрочем, никакой… Точнее, просто рабу стократ легче и безопаснее.

Малейшая оплошность — и меня ждал бы пренеприятный конец. А задания наставник-хозяин давал почти невыполнимые, противные и подчас смертельно опасные. Чем дальше — тем сложнее. Меня никто не страховал: не выполнишь — значит, ты не избран, туда тебе и дорога. То, что я рожден Атаргом, от тягот службы Владыке не спасало. Наоборот: меня школили еще злее, чем прочих. Будущий Палач и соратник короля должен уметь и знать больше, чем другие, быть безжалостнее и хитрее, уметь и командовать, и повиноваться. На этом стоял и будет стоять род Атаргов. Потому мы ни разу за одиннадцать веков своего владычества не отдали власти, что, если среди нас рождался слабак, он погибает еще Рабом Лиангхара. Выживают и становятся во главе страны лишь самые сильные, хитрые и жестокие, способные на любое злодейство ради власти и золота. Именно так: одно питает другое, не будет одного — утратишь и второе.