Сила Мира

Правда, что могут, темесцы делают: уже не первый день вокруг эрхавенского флота днем и ночью крутятся темесские бригантины. В бой не вступают: подойдут на предельную дистанцию пушечного огня, сделают пару-тройку выстрелов — и сразу назад, на безопасное расстояние. Эрхавенцы, конечно, отвечают, но их ядра, даже если попадают во вражеские корабли, достают на излете и особенного вреда причинить не могут. Только раз над темесским кораблем поднялась чертая струйка дыма. Поднялась и тут же исчезла: темесцы погасили пожар быстро и ловко. Тем не менее, канонир в тот же вечер получил из рук адмирала увесистый мешочек с серебром. С такого расстояния попасть в верткую бригантину, да еще еле заметную на фоне сверкающего моря — надо уметь.

Всерьез помешать эрхавенскому флоту темесцы пока не могут — эрхавенцев спасает быстрота. Никем не задерживаемые, корабли на всех парусах идут к Таваллену. Ветер попутный, флот покрывает по сто пятьдесят миль в сутки. На закате восьмого дня впереди показывается огромный город, наполовину скрытый скалистым островом. Это и есть Таваллен.

Элрик улыбается. Кое-кто не верил, что до этого города, кажущегося голубоватым в предрассветной дымке, можно добраться без большого сражения. Маловеры посрамлены, трезвый расчет и грамотная работа разведки победили. Вот он, Таваллен. Только протяни руку…

Впрочем, так теперь думают и матросы, и капитаны кораблей, и командующие боевыми группами и эскадрами. Успех опьяняет, но нет ничего опаснее этого опьянения. Сначала надо узнать, что в городе. А заодно провести совет.

Ночь выдалась ясная — и, как всегда в Четвертом месяце, холодная. Воздух обрел прозрачность и хрупкость горного хрусталя. Кажется, одно неосторожное движение, громкий звук — и все вокруг рассыплется мельчайшими осколками. Только море чуть заметно волнуется, точно вздыхает о несбыточном, да едва слышно свистел в снастях юго-восточный ветер, ласково шевелящий волосы.

Взглянув на особенно крупные, пронзительно-яркие звезды, какие бывают только весной и осенью, Тетрик улыбается. Последний раз он выходил в море еще мальчишкой, когда был жив отец. Но то — миль на десять от берега, не больше, и на утлой рыбачьей шаланде, которой волны играли, как щепкой. Там было не до красот природы: наловить бы рыбы на пропитание и на продажу, да еще вовремя заметить эрхавенские сторожевики и, если заметили — бросать все и уходить. За нелегальный лов рыбы, полагалась конфискация шаланды и всего улова, а для самих преступников — публичная порка и тюрьма. Опыт никогда отца не подводил: на памяти Тетрика они не разу не попались. Но то была трудная и небезопасная работа. Здесь же…

Все вокруг — и огромный военный корабль, на который их поместил Элрик, и начищенные, сверкающие медью пушки, и сияющее под весенним солнцем бескрайнее море и бездонное небо — кажутся Тетрику сказочным сном. Там, вдали, еще будут сражения и опасности, наверняка — горечь разлук и потерь — но сейчас, по юности и из-за незаметной магии весенней ночи, все кажется далеким и неважным. Ныне же есть только море и пьянящее чувство могущества, рожденное зрелищем огромного, растянувшегося на необозримом пространстве флота. Тетрик чувствует себя частицей этой необоримой силы, и кто может дерзнуть встать на его пути?

А море тихо о чем-то шепчет, кажется, вот-вот поймешь, о чем, но чего-то все время не хватает для понимания… Так о чем же? Может быть, о прошлом, о тех, кого он больше никогда не увидит, и куда нет возврата, как бы этого не хотелось? А может быть — наоборот, море пытается предостеречь уходящих в неизвестность. Кто скажет наверняка, кроме пеннобородого Лаэя, покровителя вражеской Темесы?

Хрупкое наваждение разбивается, осыпается мельчайшей алмазной пылью, когда плеча касается мягкая, теплая и загорелая рука. В свете луны сверкают скатившиеся к кисти тонкие золотые браслеты.

— Не пора спать? — голосом мамаши, пытающейся уложить капризное чадо, произнесла Аэлла. Но в лукавых, немного насмешливых глазах нет и намека на превосходство.

— Нет, — рассеянно отвечает Тетрик. — Смотри, как красиво… Знаешь, я ведь уже выходил в море на шаланде, когда с отцом рыбачили, но тут все совсем другое.

— Ты прав. У меня тоже такое чувство, хоть я изрядно поскиталась по миру.

— Правда? Так ты не эрхавенка?

— А что, по мне не видно? — усмехнулась Аэлла, подбоченившись. Она тряхнула головой — и распущенные волосы сверкнули начищенной медью. — Вот ты — эрхавенец до мозга костей, жить не можешь без моря. А теперь посмотри на меня повнимательнее и скажи — я на тебя похожа? То-то же…

— Откуда ты?

— Оттуда, куда нас послала Верховная. Из Ствангара. Сати, кстати, тоже не местная, хотя в ней от Эрхавена побольше. Она дочь пуладжийского князя, оставившего обычное для них разбойное ремесло и занявшегося торговлей. И Неккара… Будешь смеяться, но ты среди нас единственный чистопородный эрхавенец.

Некоторое время Тетрик колеблется, прежде чем задать интересующий его вопрос.

— Аэ, кем ты была до Храма?